Девушка Online|Liskook

Тринадцатая глава.

Нам повезло: мы сидим все вместе в середине салона. Я чувствую себя в безопасности между папой и Чимином. Но как только включаются двигатели самолета, ужас начинает сдавливать мне горло. – Расскажешь мне еще про Оушен Стронг? – шепчет мне на ухо Чимин. – У нее классная доска для серфинга, – отвечаю я, сжимая подлокотники. – Здорово. Думаю, ей нужна фирменная фраза. Слышно, как пилот говорит по внутренней связи: «Экипажу приготовиться к взлету». Голос у него низкий и уверенный, совсем как у моего папы. – Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я Чимина. – Ну, вот у Бэтмена коронная фраза: «В бэтмобиль, Робин!», а у судьи Дреда: «Закон – это я!» – Понятно. Двигатели ревут, и самолет приходит в движение. Я закрываю глаза и пытаюсь придумать слоган для Оушен Стронг. – У черепашек-ниндзя был боевой клич «Кавабанга!», а Лобо без конца повторял: «Получи, салага». Я открываю глаза и укоризненно смотрю на Чимина: – Я не хочу, чтобы «Получи, салага» была моей коронной фразой. Самолет выезжает на взлетную полосу, и я снова переношусь в прошлое. Вижу, как машина несется по мокрой дороге, слышу, как кричит мама. Я поворачиваюсь к ней, но вижу, что мама о чем-то беззаботно щебечет с папой. – Как насчет «Вот и я, спасатель дня»? – не унимается Чимин. – Кто так говорил? – Майти Маус. – Нельзя чтобы у Оушен Стронг и мышонка из мультика был один слоган, – смеюсь я. – «Так подсказывает мне паучье чутье»? – насмешливо предлагает Чимин. Теперь мне одновременно и смешно, и страшно: самолет отрывается от земли и набирает высоту. – Ты в норме? – спрашивает Чимин, заботливо беря меня за руку. Я киваю и скалю зубы в подобие улыбки. – Пожалуйста, продолжай говорить мне разные слоганы, чтобы я не думала о полете. – С удовольствием, – радостно выпаливает Чимин. Наконец, самолет выравнивается. К этому моменту я уже знаю фирменные фразочки всех супергероев: от Капитана Америки до Чудо-женщины и Росомахи. – Все хорошо, Лис? – участливо спрашивает папа. Я улыбаюсь и киваю головой, размышляя, что если с самолетом ничего не случится и мы выживем, то я буду самой счастливой из ныне живущих на Земле. Ведь у меня есть мама, папа и Чимин. Лучше попутчика, чем Чимин, для меня не придумаешь. Все шесть часов подряд он болтает без умолку. Даже когда мы смотрим фильм, он то и дело вставляет забавные комментарии. А когда мне становится страшно (например, когда мы попадаем в зону турбулентности и начинает мигать объявление «пристегните ремни»), я представляю себе Оушен Стронг и сосредотачиваюсь на дыхании. Я смотрю на готовящихся к посадке бортпроводников, а по коже бегут мурашки от волнения и страха. Самолет снижается, и пассажиры прилипают к стеклам иллюминаторов. Но я остаюсь неподвижна и смотрю прямо в спинку кресла перед собой. «Я сильная как море», – твержу я про себя. И вдруг чувствую небольшой толчок – мы коснулись земли. От радости хочется плакать. – Получилось, – шепчу я Чимину. – Мы долетели! Когда мы встаем, чтобы пойти к выходу, я смотрю в окно, и у меня перехватывает дыхание. Кругом все такое американское! От длинных серебристых багажных грузовичков до суетящихся у колес близстоящего самолета рабочих в темно-синих бейсболках и армейских штанах. Чимин улыбается во весь рот. – Мы в Нью-Йорке, – восторженно выдыхает он. – В Нью-Йорке! Наш пыл не угасает даже после двух часов ожидания на таможне. Наконец, мы встаем в очередь за такси, не переставая улыбаться и мотать головами, до сих пор не веря, что мы в Америке. – Поверить не могу, что мы в Нью-Йорке, – снова и снова повторяет Чимин, сжимая руки у груди. Я смотрю, как желтые такси увозят пассажиров, и мне представляется, что из самолета мы попали прямиком в американский фильм. Все кругом кажется необычным, но при этом уже где-то виденным. Одна мама не восторгается Нью-Йорком. С момента приземления она только и делает, что обзванивает всех по поводу свадьбы. Сейчас она разговаривает с женщиной по имени Сейди Ли, ответственной за банкет. Судя по всему, она не смогла раздобыть перепелов, которых внесли в меню стилизованной под «Аббатство Даунтон» свадьбы. – Ладно, пусть будет так, – говорит мама в трубку, расхаживая взад и вперед. – И не забудьте про заварной крем для хлебного пудинга. Папа обнимает маму за плечи, и она прижимается к нему. Я так тряслась от страха во время перелета и так радовалась после приземления, что и думать забыла о том, что мама в Нью-Йорке по работе. Я подскакиваю к родителям, и мы обнимаемся всей семьей. И вот подходит наша очередь на такси. – Куда поедем? – спрашивает водитель, выскакивая из машины. У него темная кожа, черный свитер и угрюмое лицо. – В Уолдорф-Асторию, пожалуйста, – говорит папа, а Чимин снова складывает руки на груди и восторженно заявляет: – Это лучший день в моей жизни! Водитель такси смотрит на него как на сумасшедшего, а завидя наш багаж (только костюмы для подружек невесты заняли две сумки), выдает: – Одуреть! Может, вам, ребята, лучше на грузовике? Мама смотрит на шофера с извиняющимся видом. Таксист начинает запихивать чемоданы в багажник, недовольно бурча что-то себе под нос. – Не волнуйся, – тихо говорит мне Чимин, – все нью-йоркские таксисты – грубияны. Просто они ТАКИЕ. Водитель резко выпрямляется и смотрит на Чимина. – Как ты меня назвал? Чимин становится белее бумаги. – Никак. Я просто сказал, что вы – нью-йоркский таксист, поэтому и притворяетесь ТАКИМ. – Каким «таким» я притворяюсь? – Таким… Таким грубияном. – Чимин смотрит себе под ноги, наверное, мечтая провалиться сквозь землю. – А я не притворяюсь, – скалится таксист. – Садитесь уже.
Мы забираемся в машину, а я стараюсь не смотреть на Чимина, чтобы не расхохотаться. Мое нервное возбуждение достигло предела, и я не уверена, что сдержусь. У меня захватывает дух, когда такси выезжает из аэропорта. За окном все невероятно большое: начиная от широкой дороги и кончая огромными рекламными щитами вдоль шоссе. – Как у вас погода? Снег еще не выпал? – спрашивает папа водителя, следуя негласному английскому правилу: «Когда не знаешь, что сказать – говори о погоде». – Нет, – сухо отвечает таксист. – Смотри, куда прешь! – кричит он из окна на подрезавший нас пикап. Я до боли сжимаю кулаки, а сидящие рядом мама и Чимин тут же кладут руки мне на колени. Закрыв глаза, я представляю Оушен Стронг. Мы въезжаем на центральные улицы Нью-Йорка, и у меня голова идет кругом от удивительного вида из окна. Да, я знала, что здесь много небоскребов, но и представить не могла, что они так высоки. И уж совсем не ожидала увидеть столько старых зданий среди домов новой постройки. В каждом квартале, который мы проезжаем, среди блестящих небоскребов стоит как минимум одна старинная каменная церковь. Но самое интересное – разглядывать прохожих: по тротуару то и дело снуют деловые люди с дипломатами или праздные покупатели с пакетами новогодних подарков. Стоит мне только выцепить из толпы интересного персонажа, как на глаза попадается еще один. Вот девушка в темно-сером костюме и голубых кедах играючи проскальзывает через толпу и исчезает в баре. Вот из книжного магазина размером с ангар для самолета выходит молодой латиноамериканец с фиолетовыми волосами и растворяется в потоке прохожих. Полицейский на перекрестке с аппетитом жует хот-дог, а по тротуару, словно в трансе, плывет монахиня в синем балахоне. Похоже, в Америке отличные фото можно делать на каждом шагу. Здесь даже шум сирен, авто и людей звучит громче, чем дома. Чимин не может сдержать восторга и то и дело сжимает мою руку. И вот мы поворачиваем на Парк-Авеню. Проезжая часть такая широкая, что светофоры стоят не с краю дороги, а свисают над трассой на длинных кронштейнах, покачивающихся на ветру. Светофоры такого же ярко-желтого цвета, что и такси, которых здесь не счесть. От вида роскошных гостиниц, выстроившихся вдоль улицы, глаза лезут на лоб. Похоже, здесь я сделаю много ЭПИЧЕСКИХ фото. Даже папа не находит слов при виде нашего отеля. Фасаду серого здания не видно конца. У массивной вращающейся двери несут караул две пышные рождественские елки, горящие красными и золотыми огнями. Я выхожу из машины, и на кончик носа падает что-то холодное. Я поднимаю голову – идет снег. До метели еще далеко, и редкие снежинки медленно спускаются на землю, словно они просто выпрыгнули из тучки посмотреть, что происходит внизу. – Добрый день, мэм. Я поворачиваюсь на голос. Передо мной стоит улыбающийся швейцар в элегантной форме. – Добрый день, – отвечаю я и смущенно улыбаюсь. – Добро пожаловать в Уолдорф, – приветствует он нас и подходит помочь с багажом. Я любуюсь рождественскими елками, переливающимися огоньками и танцующими в воздухе серебристыми снежинками. Мне больше не кажется, что мы – герои фильма. Мы – герои сказки. Я прохожу в отель вслед за швейцаром и скрещиваю пальцы в надежде, что у этой сказки будет счастливый конец.