Девушка Online|Liskook

Девятнадцатая глава

  Холодный воздух успокаивает учащенно бьющееся сердце. Небо затянуто снежными тучами, и люди спешат, низко опустив головы в борьбе с морозным ветром.
– Есть хочешь? – спрашивает Чонгук. Я киваю. По правде говоря, я просто умираю с голода. – Хорошо, я знаю одно местечко, в котором есть и еда, и приключения. – Чонгук так улыбается, что по спине снова пробегают мурашки.
– Еда и приключения, говоришь? – Я надеюсь, что шутливый тон поможет мне прийти в себя.
– Ага. Это место просто создано для Дня волшебных случайностей. – Тогда едем немедленно. Мы направляемся к машине, и я замечаю, что девушка из букинистического стоит сейчас у входа в кафе и болтает по телефону. Она замечает нас и снова не может оторваться от Чонгука.

– Вон та девушка, которую я приняла за твою знакомую. Чонгук мельком смотрит на нее и натягивает шапку по самые брови. – Первый раз ее вижу, – фыркает Чонгук и ускоряет шаг. Мы проходим мимо девушки, и я пытаюсь ее получше рассмотреть. – Это точно он! – оживленно щебечет она, не спуская глаз с Чонгука. И тут я понимаю, в чем дело. Чонгук очень яркий парень, и для него такое внимание, должно быть, обычное дело. Он же взгляды девчонок как магнит притягивает. В груди жжет от обиды. И на что такая, как я, может надеяться? У Чонгука наверняка есть девушка. Да нет, у него точно есть девушка. Как не может быть девушки у парня с такими скулами и такой улыбкой? – Что погрустнела? – спрашивает Чонгук и садится за руль.
– Тебе показалось, – отвечаю я самым беззаботным голосом, отвернувшись к окну. Девушка идет в нашу сторону, держа в руках телефон.
– Так, поехали, – предупреждает Чонгук, быстро выезжая на дорогу. Я инстинктивно хватаюсь за сиденье, но, на мое счастье, звонит мобильный, и я отвлекаюсь на разговор с мамой.
– Она у тебя? – спрашивает мама, даже не поздоровавшись.
– Да, и она очень красивая, – отвечаю я.
– Лучше той, что поломалась. Я слышу, как мама облегченно вздыхает. – Мы с Чонгуком хотели пообедать, – говорю я, надеясь, что мама не попросит меня вернуться и помочь со свадебными приготовлениями.
– Что ты творишь! Милая, подожди секунду.
– Ладно. В трубке раздается детский смех.
– Нельзя танцевать на столе! – возмущается мама.
– Извини, Лиса. Эти девочки-цветочницы ни секунды не сидят на месте. Что ты хотела сказать?
– Можно я пообедаю вместе с Чонгуком?
– Нет! – вскрикивает мама. – Только не испачкай шоколадом платье! О, Лалиса, если их мамы не вернутся, я с ума сойду. Конечно, ты можешь пообедать с Чонгуком. Папа написал мне, что они с Чимином пошли в кино на Таймс-сквер. Так что не спеши, отдохнешь немного, – мечтательно говорит она. На заднем фоне раздается неистовый детский визг.
– Спасибо, мам, я тебя люблю.
– Я тоже тебя люблю. Нет! Не смей есть цветы! Теперь мы едем по промышленному району. В просветах между домами мелькает река.
– В Багдаде все спокойно?
– Да. Мама, правда, на грани нервного срыва. Но она разрешила мне гулять сколько захочу.
– Офигенно. То есть, я радуюсь, что тебе разрешили погулять, а не потому что у твоей мамы нервный срыв. Но не переживай за нее, рядом с Сейди Ли невозможно волноваться. Она как уютное одеяло, которое еще и кексы печет, и разговорами отвлекает.
– Да, она – идеальная бабушка.
– Это точно. Чонгук говорит это так серьезно, что я поворачиваюсь заглянуть ему в лицо. Чонгук смотрит на дорогу ничего не выражающим взглядом.
– На следующей развилке я поверну налево. А оттуда – рукой подать. Мы въезжаем на какие-то пустынные склады. Ни одно из зданий не сулит ни перекуса, ни развлечений. Я надеюсь, что за углом мы вывернем на полную кафе и магазинов центральную улицу какого-нибудь небольшого квартала. Но, когда мы заезжаем за угол, моему взору открывается заставленная мусорными контейнерами промышленная свалка, по которой ветер гоняет колючки перекати-поля. Ладно, про перекати-поле я придумала, но место было и впрямь пустынное. Чонгук останавливается у заброшенного склада. Осыпающиеся стены покрыты выцветшими граффити, напоминающими старые татуировки. Почти все окна заколочены железными листами, на некоторых – тяжелые решетки. Даже редкие деревья кажутся заброшенными: голые, тонкие ветки на фоне желтых кирпичных стен.
– Немного подозрительное на вид место, – говорит Чонгук. Эта фраза заслуживает приза в номинации «преуменьшение года». – Но то, что внутри, тебя удивит. – Мы идем внутрь этого… сарая? Раньше я такие дома видела только в страшных сценах из фильмов ужасов. И там всегда прятались психопаты, вооруженные до зубов. Например, бензопилой. Чонгук смеется, глядя на меня.
– Тебе там понравится, поверь мне. Я подозрительно смотрю на Чонгука. А что, если он все-таки сумасшедший, без метафор?
– Но что… что это? – запинаюсь я. – Я приглашаю тебя в тайное кафе для художников.
– Правда? – Мне становится интересно; я верю Чонгуку .
– Да, никто о нем не знает. Его нигде не рекламируют. Вход – только для своих.
– Тогда откуда о нем знаешь ты? – уточняю я. Мне нравится идея сходить в закрытое кафе, куда людей с улицы не пускают, но сомнения еще остаются.
– У моего папы была здесь студия, – объясняет Чонгук, вынимая ключи из замка зажигания.
– Этот дом полон художественных мастерских. В семидесятых здание пустовало и стало приютом для многих художников. А в девяностых его захотели снести, но вся местная богема взбунтовалась, и правительство сдалось, присвоив дому особый статус.
– Ого. Чонгук одобрительно кивает.
– Вот это я понимаю, Нью-Йорк, – ностальгически произносит он.
– Настоящий Нью-Йорк полон таких уголков. А еще это мое самое любимое место на свете. Мысль о том, что Чонгук позвал меня в свое самое любимое место, приводит в трепет.
– И оно идеально подходит для Дня волшебных случайностей. О нем нельзя рассказывать, и пирог тут тоже есть.
– Идеально, – вторю я Чонгуку, и он расплывается в улыбке. Мы выходим из машины, и от сильного ледяного ветра меня пробирает дрожь.
– Замерзла?
– Немного.
– Надо тебя согреть. – Чонгук снимает с шарф и обматывает его вокруг моей шеи.

Он подошел так близко, что я не могу пошевелиться и смотрю на свои ботинки. Потом поднимаю на него глаза, и наши взгляды встречаются на долю секунды. Щелк – совпали еще два кусочка пазла из мозаики наших душ.
– Пойдем. – Чонгук аккуратно кладет руку мне на поясницу и подводит к дыре в заборе, окружающем здание. Мы спускаемся по невысокому крутому склону, покрытому сорняками и осокой, и подходим к большой железной двери. Рядом с ней – старый кодовый замок. Гук нажимает комбинацию цифр, слышится щелчок. Он открывает дверь и пропускает меня вперед. Мы оказываемся в коридоре, цементные стены которого освещают неприятно мерцающие люминесцентные лампы. Только граффити на стенах радуют глаз. Они совсем не похожи на поблекшие рисунки снаружи здания. Эти граффити – настоящее искусство, удивительные фрески, украшающие коридор. Внезапно в стене открывается дверь, и нам навстречу выходит женщина. Она одета в пестрое платье, а забранные назад волосы заплетены в сотню косичек. Мне сразу же становится спокойнее от вида этой яркой и улыбчивой девушки.
– Гук! – радостно вскрикивает она.
– Привет, Момо, как идут дела? – Замечательно. Только что узнала, что две работы приняли на выставку в центре.
– Поздравляю. Чонгук крепко обнимает женщину и снова поворачивается ко мне.
– Это моя подруга Лалиса. Прилетела к нам из далекой Великобритании. Хочу угостить ее обедом в особенном месте. Момо дружелюбно улыбается мне.
– Значит, ты привел ее по адресу. Добро пожаловать в Нью-Йорк, Лалиса.
– Спасибо.
– Ладно, позже увидимся, надо бежать на встречу, в галерею. Поздравляю, Чонгук. Я тобой горжусь. Момо обнимает Чонгука прощание, и он, кажется, чем-то смущен.
– Пойдем, обед не ждет. Я иду вслед за Чонгуком по длинному коридору, в конце которого видно лестницу.
– Кафе – в подвале, – объясняет Гук, придерживая передо мной дверь.
– Почему Момо тобой гордится? – спрашиваю я его, спускаясь по бетонной лестнице.
– Она просто шутила.
– В каком смысле?
– Наверное, потому что я пришел с тобой. Я непонимающе смотрю на Чонгука.
– Потому, что ты – девушка, – поясняет Чонгук, а его щеки розовеют.
– Она вечно говорит, что мне надо кого-нибудь найти. Не то, чтобы ты была моей девушкой, – торопливо добавляет он, и щеки его становятся пунцовыми.
– Нет, – соглашаюсь я, и наши взгляды встречаются на долю секунды. Ной пожимает плечами и идет дальше. А я не могу сдержать радость и просто свечусь от макушки до кончиков пальцев. Несмотря на то, что Чонгук – «рокзвездический», живет в другой стране, на другом континенте, и несмотря на то, что через два дня я уеду домой и больше с ним не увижусь, мне хочется прыгать от радости. У него нет девушки!

¤Надеюсь ,что эту книгу хоть кто-то читает ¤