Девушка Online|Liskook

Двадцатая глава

Мы спускаемся по лестнице, и Чонгук подводит меня к еще одной двери.
– Сначала будет темно, – предупреждает Чонгук.
– Готова? Я киваю, но видимо, с очень напуганным лицом, потому что Чонгук сразу же берет меня за руку.
– Не волнуйся, – ободряюще говорит он.
– Если сразу включу свет, не будет нужного эффекта.
– Хорошо, – соглашаюсь я сама не знаю на что, но это не важно. Сейчас мне просто хорошо, ведь моя рука – в его крепкой и теплой руке.
– Идем? – спрашивает Чонгук.
– Да. Щелкает выключатель, и мы попадаем в волшебный подводный мир. Стены коридора расписаны люминесцентными красками, и кажется, что мы на самом дне моря: кругом светящиеся рыбы, раковины и изумрудные нити водорослей.
– Это особый тип краски, которая светится от ультрафиолетовых ламп. Тебе нравится? – Чонгук с надеждой смотрит на меня.
– Очень, – отвечаю я, медленно поворачиваясь вокруг, чтобы все внимательно разглядеть. Каждая рыбешка, ракушка, каждая мелкая деталь тщательно прорисована. Невероятная работа.
– Что ты чувствуешь? – тихо спрашивает Чонгук.
– Что я чувствую?
– Да. Папа мне всегда велел спрашивать себя, что я чувствую при виде искусства. Я перевожу взгляд с Гука на светящиеся стены.
– Умиротворение. Мне кажется, что я попала в волшебный мир и превратилась в русалку.
– Есть в этой темноте что-то такое, что позволяет мне свободно высказывать свои мысли, а не обдумывать каждое слово.
– Ты похожа на русалку, – говорит Чонгук.
– Правда?
– Да, у тебя тоже длинные кудрявые волосы. Я улыбаюсь. Столько лет я переживала, что мои волосы слишком рыжие, слишком длинные, слишком кудрявые. Первый раз за все время я начинаю думать, что не было никаких «слишком».
– Но я рад, что у тебя нет чешуйчатого хвоста, – говорит Чонгук и сжимает мою руку. Я не забыла сказать, что он до сих пор держит меня за руку? Меня снова переполняет трепет, словно множество маленьких фей восторженно машут крылышками у меня в животе.
– Да, я этому тоже рада, – мягко говорю я.
– Иди за мной, я хочу тебе кое-что показать. Чонгук проводит меня вдоль расписанной подводными пейзажами стены, мимо изображения сундука, полного золотых сокровищ, и мимо старого якоря с надписью «Титаник».
– Видишь эту морскую звезду? – Чонгук показывает на ярко-бирюзовую улыбающуюся звездочку.
– Да.
– Я ее нарисовал.
– Да? Правда? Ты все здесь расписал? – восхищенно спрашиваю я. Чонгук мотает головой.
– Нет, это все мой папа нарисовал, а я – эту морскую звезду. Мне тогда только-только десять стукнуло.
– Наверное, тебе было жутко интересно.
– Еще как. Но папа не давал мне смотреть на картины под ультрафиолетовым освещением, пока не закончил последнюю. Потом он привел меня сюда в полной темноте, совсем как я тебя, и включил лампы. Никогда не забуду этот момент. Чонгук улыбается, но глаза его почему-то грустны.
– Понимаю. Я тоже запомню это навсегда. Чонгук смотрит на меня так, будто решается мне что-то сказать, но внезапно отпускает мою руку со словами:
– Пойдем, давно пора перекусить. Я иду вслед за Чонгуком по волшебному морскому дну и пытаюсь понять, что же сейчас произошло. В конце коридора нарисован осьминог с щупальцами, раскрашенными во все цвета радуги. Подойдя поближе, я улавливаю шум голосов и дребезжание посуды. Чонгук поворачивается ко мне с улыбкой и спрашивает:
– Ну что, готова?
– Да. Он протягивает руку к голове осьминога и поворачивает нечто, похоже на нос. Распахивается потайная дверь. Выходит, нос осьминога – это дверная ручка.  Чонгук делает знак, чтобы я шла за ним. Я иду следом и даже не могу представить, что меня ждет впереди. Я чувствую себя Алисой, падающей в кроличью нору. Если, шагнув за дверь, я окажусь на безумном чаепитии, то ни капельки не удивлюсь.
– Вот это да!
Я прищуриваюсь, чтобы получше разглядеть темную комнату. Старомодные стулья из разных гарнитур стоят вокруг тяжелых столов. В центре каждого мерцает огонек, и воск стекает прямо по винным бутылкам, в горлышках которых, как в подсвечниках, стоят свечи. Если не считать нескольких светильников, распределенных по комнате, то это – единственный источник света. Стены выкрашены в насыщенный красный и увешаны картинами и фотографиями в рамках. Здесь не только все выглядит стильно, но и пахнет просто потрясающе: от запаха пряностей, томатов и свежеиспеченного хлеба текут слюнки.
– Любишь пасту? – спрашивает Гук. Я только киваю, не в силах что-либо сказать, просто упиваясь атмосферой зала.
– Класс, здесь готовят лучшую пасту. Их шеф-повар из Италии свое дело знает. Давай присядем. Чонгук проводит меня за столик в небольшой нише, и мы утопаем в мягком кожаном диванчике, улыбаясь друг другу.
– Счастливого Дня волшебных случайностей, – говорит Чонгук.
– Это был лучший День волшебных случайностей в моей жизни, – отвечаю я.
– Он еще не закончился. Чонгук берет со стола небольшую книжечку и пододвигается ко мне, чтобы обоим было видно меню. Мы снова так близко, что я ни о чем не могу думать, а все надписи меню сливаются в одну.
– Они делают вкуснейшую лазанью. Я поворачиваюсь к нему, и в голове только одна мысль: «ПОЦЕЛУЙ МЕНЯ». На секунду мне кажется, что Чонгук думает о том же: он смотрит мне в глаза и едва заметно подается вперед. Но тут к нашему столу подходит какой-то парень. Момент упущен.
– Какие люди! Чонгук! – восклицает вытянутый щуплый паренек в свисающих джинсах и футболке с крупным принтом. – Сколько лет, сколько зим! Чем живешь?
– О, ну ты знаешь, все дела, дела…
– Знаю, – улыбается парень. – Лиса, это – Сокджин. Джин, это – Лалиса. Она проделала неблизкий путь из Великобритании, чтобы пообедать здесь. Не разочаруй ее. – Серьезно? – спрашивает меня парень, и я киваю в ответ.
– Ну тогда, ребята, вы должны попробовать мои новые тефтели. – Он приседает на край стола и наклоняется к нам.
– Рецепт подливы из высушенных на солнце помидоров рассказала мне моя бабушка, а ей – ее. За пределами Италии вы такого не найдете.
– Идет, ты меня уговорил, – отвечает ему Чонгук. – А ты, Лалиса, что скажешь?
– Звучит аппетитно.
– Чувак, акцент у нее супер, – Джин подмигивает Чонгуку, а я краснею до кончиков ушей. Приняв заказ, Джин уходит, а я еще раз осматриваю кафе. Обедающих здесь немного, в основном – хипстеры в узких джинсах и выцветших футболках. Сидят или уткнувшись в ноутбук, или увлекшись разговором. Пожалуй, это самый неформальный ресторан из всех, что я посетила.
– Здесь так круто, – вслух думаю я.
– Я знал, что тебе понравится.
– Да ну, откуда?
– Потому, что мне тут нравится. Я вопросительно поднимаю брови.
– У нас с тобой много общего. – Думаешь?
– О, да. И именно в тот момент, когда мне кажется, что должно произойти нечто особенное, что Чонгук должен мне сказать нечто важное, он отодвигается в сторону со словами:
– Я сейчас вернусь. Я смотрю Чонгуку вслед и решаю обдумать происходящее. Сегодняшний день никак не укладывается в привычные рамки. По всем законам природы девушка, явившая миру труселя в единорогах, не может сидеть в таком ресторане с таким парнем. Но с другой стороны, нам с Чонгуком так хорошо вместе, что меня совсем не волнует, как там должно быть «по всем законам». Мимо нашего столика проходит девушка. Она опускает монету в старый музыкальный аппарат, и он начинает проигрывать песню «What a Wonderful World»[10]. Ее звучание наполняет меня счастьем, в душе – звездопад. Эта мелодия – счастливая песня моего папы. Он всегда включает ее, если в его жизни произошло что-то радостное. Мне так хорошо, что на глаза наворачиваются слезы счастья.
– Лиса за то, чтобы узнать, о чем ты задумалась.
– Маловато, – улыбаюсь я.
– О как. И сколько же стоят твои мысли?
– Тебе это не по карману.
– Да? А я готов тебе рассказать свои мысли за один британский пенни. – Чонгук хитро прищуривается.
– Всего-то?
– Я нащупываю в сумке кошелек и достаю из него монетку.
– Тогда рассказывай.
– Я думал, что мне очень повезло, что я сегодня утром подвез Сейди Ли до работы. Мне повезло, что я не ушел сразу, а задержался поиграть на той гитаре.
– Да? – Сердце у меня бешено бьется. – Ага. Гитара определенно была что надо. Он красноречиво улыбается и отворачивается в сторону.