Девушка Online|Liskook

Двадцать первая глава

– Твоя очередь, – говорит Чонгук, протягивая монетку мне обратно. – Что?
– Твоя очередь открывать свои мысли за пенни.
– Нет, я же сказала, тебе они не по карману.
– Нет-нет, – Чонгук настроен решительно.
– Если человек рассказал тебе, о чем думает, то ты должна рассказать, о чем сама думаешь, и за ту же цену. Таковы правила.

– Разве есть такие правила? – Я преувеличенно хмурю брови, а сама судорожно соображаю, что ответить. Не могу же я сказать, что думала «ПОЦЕЛУЙ МЕНЯ». Он решит, что я ненормальная. Надо что-то придумать. Но я не мастер сочинять искрометные ответы на такие внезапные вопросы парней. На всякий случай строго-настрого запрещаю себе говорить про блох.
– Ну же, – торопит Чонгук, вкладывая монету мне в руку. Не придумав ничего лучшего, я говорю правду:
– Я думала о том, какой сегодня чудесный день.
– Мой внутренний голос тут же обвиняет меня в чрезмерной прямоте. Чонгук снова пододвигается близко-близко, но я не решаюсь поднять на него глаза, опасаясь, что неверно истолковала этот жест.
– Мне кажется… – начинает Чонгук.
– Йоу! Вот и тефтели! Мы оба подскакиваем от голоса Джина. Он опускает на стол две тарелки, от которых поднимается пар. В другой ситуации я восхитилась бы этим блюдом, но сейчас я всем сердцем ненавижу эти мясные тефтельки, политые дурацким фирменным соусом. Неужели нельзя было принести их на минуту позже? Неужели нельзя было дать мне дослушать, что хотел сказать Чонгук. Но это еще не самое ужасное. Джин не отходит от нашего стола целых ПЯТЬ МИНУТ! И все рассказывает, как его прапрабабушка выращивала самые лучшие «помидорки» и как люди со всего Неаполя приезжали только для того, чтобы попробовать ложечку ее особенной подливы. Когда он наконец уходит на кухню, романтический момент очередной раз бездарно упущен. Я пытаюсь намотать спагетти на вилку и отправить их в рот, но половина разматывается на полпути. И конечно, именно в эту самую секунду ко мне обращается Чонгук.
– Как тебе тефтели?
– Ммм, вкусно, – бубню я с набитым ртом, безуспешно пытаясь сохранить невозмутимый вид. Будто меня совершенно не волнует, что у меня изо рта свисают длинные, сантиметров пятнадцати, червяки-макаронины. Чонгук переводит взгляд на свою тарелку, и я пытаюсь поскорее втянуть спагетти, сложив губы трубочкой. Ровно в этот момент
– ну кто бы сомневался! – музыкальный автомат заканчивает песню, и в абсолютной тишине раздается громкий причмокивающий звук. И издаю его я, засасывая спагетти, которые забрызгивают мне все лицо томатной подливкой. Чонгук смотрит на меня, но вместо того, чтобы высмеять или смутиться, он цепляет на вилку спагетти и шумно их втягивает. Капля томатного соуса попадает ему на лоб. Мы смотрим друг на друга и покатываемся со смеху.
Теперь я не просто считаю Чонгука убийственно красивым и похожим на рок-звезду – он мне нравится. По-настоящему. И это куда как важнее.
– Дай-ка я тебе помогу, – говорит Чонгук и берет салфетку. Он пододвигается вплотную ко мне и стирает каплю томатной подливы под глазом. И над глазом. И со лба. И с подбородка. И с верхней губы. И с нижней губы. И…
– Неужели? – Я пристально смотрю на Чонгука.
– Хочешь сказать, у меня все лицо в томате?
– Нет, мне просто нравится вытирать девушек салфеткой. Такой вот фетиш. Не бойся, мой психиатр сказал, что это не опасно. Мы вновь смеемся. Я тоже беру салфетку и стираю красный соус с его лба.
– А, так у тебя такой же фетиш? – хохочет Чонгук.
– Я же говорил, что у нас много общего. Отложив салфетки, мы продолжаем есть. Меня переполняет радостное волнение, даже в пальцах ног приятно покалывает.
– Твой папа сейчас тоже рисует? – спрашиваю я, намереваясь разузнать о Чонгуке как можно больше.