Снежинки на зимнем ветру

Глава 27

«Всегда тебя озаряет сиянье,

Ты видишь, что форма, чувствование, сознание, действие, знание –

Все это лишь пустота.»

Кабинет, целиком выдержанный в китайском стиле — узорчатые обои, деревянные панели — освещается грозного вида светильником в форме золотого дракона, изрыгавшего свет из пасти. И под этим драконом, словно любимый сын Небес, купаясь в божественном сиянии, стоит Изана Курокава.

Сумрачные глаза, темно-фиолетовые, цвета ночного неба, пусты, как и он сам; битый сосуд, которым ничем и никогда уже не заполнится. Пустота вплавлена в его кожу; высечена обещанием на сердце. Он — познавший пустоту и слившийся с ней воедино.

Заслышав стук в дверь, Изана не вздрагивает. Узнает характерную для Какуче постукивание: сначала один раз, а потом еще два после недолгой паузы. Известное обоим предостережение — с Какуче незваные гости, и их двое.

Белоснежно белые волосы, посеребренные светом, вздымаются от движения и небрежно укладываются на плечи, обтянутые ализариновой тканью удлинённого пиджака, расшитого золотыми нитями — его личная королевская мантия.

Дверь открывается, и прежде пустое выражение Изаны трескается, как глиняный горшок. Непреклонная воля, сквозившая в его чертах за миг до встречи с Шиничиро, поддается рябью и наружу явственной пробивается ребенок, жаждущий только одного — одиночной, эгоистичной любви старшего брата.

Желание кинуться в объятия и кинуться с кулаками разрывают Изану на две части. Он напоминает фигуру из египетского стекла, балансирующего на краю выбора: остаться на твёрдой, уже известной поверхности, или упасть в неизведанные глубины собственной души.

Шиничиро, с последней их встречи не изменился: выглядит родным и непостижимо далеким, словно светлое пятно на темном горизонте его жизни, как и в тот день, когда правда о происхождении Изаны выплыла на поверхность, будто старый труп.

— Изана! — Эмоции переполняют Шиничиро, и сквозь края его души утекает наружу восторженная радость от долгожданной встречи. Смотрит с отрадой; с влажным блеском в темных глазах, как на самое дорогое, но столь долго потерянное сокровище.

Вид Шиничиро — невыносим; он как непрерывно опускающий нож на вечно незаживающие раны. Пустота внутри шевелится и приоткрывает ящик Пандоры его чувств, столь ненавистных Изане.