Межгалактическая война или принц и нищенка...

Часть 1. "Замечательное утро"

Ледяные порывы северного ветра больно бьют в лицо.Снежные хлопья застилает глаза. Не верится, что мне удалось вынести его из Дэбэра. Что ж, малец, ты большой счастливчик. Первый, кому удалось сбежать из обители обречённых - императорской тюрьмы Дэбэр. Живым отсюда редко кто выходит. Разве что стражи, кем я, собственно говоря, и являюсь. Знаю: если об этом проведает моё начальство, то в лучшем случае моя смерть будет быстрой. В худшем… О худшем я предпочитаю не думать.

Всё, что мне сейчас надо – найти повитунью и отдать ей мальца. Пусть пристроит его к какой-нибудь новоиспечённой мамаше. Иначе помрёт с голодухи и тогда мой, пожалуй, единственный добрый поступок в этой жизни, окажется пустым.

Захожу поглубже в чащу сумрачного леса. Убедившись, что меня никто не видит, проверяю котомку. Новорожденный младенец сладко посапывает в груде тряпья, снятых мною с покойников – убитых заключенных Дэбэра. Нам позволяется забирать с них вещички (иногда и что-то путное оказывается), чтобы потом толкнуть их на чёрном рынке. Какие – никакие, а дАры. Дары лишними при нашей нищете никогда не бывают.

Прислушиваюсь. Вроде дышит. Смотрю на ребёнка и не верю, что это сделал. Что впервые в жизни рискнул ради кого-то своей собственной… Впрочем, я был в слишком большом долгу перед его матерью. Похоже, сегодня я отдал ей этот долг сполна.

***
Окраина Катара.

Дикие истошные женские вопли. И психованный голос старой повитухи.

- Тужься, я тебе говорю! Тужься, Акраба! Тужься!

Сугробы уже подмели почти под крышу старой покосившейся хижины, затерянной на самой окраине Катара – закрытого поселения каторжников и военнопленных. Возле очага на грязной кровати в родовых муках корчится молодая женщина. Возможно, ещё совсем недавно она была красива, но сейчас её лицо наполовину изуродовано страшными свежими ожогами, правая рука и вовсе отрублена по локоть. Грязная, беременная, невменяемая от боли.

- Ненавижу! Ненавижу этого выродка, - от боли то и дело скулит она. – Дай мне выпить, Кара! Дай мне порошка! Дай хоть что-нибудь! Я не могу больше… А-а-а-а…

Слова превращаются в вой. В дверь громко стучат.

- Кого ещё принесла нелёгкая?! – раздосадованная тяжёлыми родами повитуха несётся к двери и испуганно замирает, обнаружив на пороге огромного хмурого стража Дэбэра. Охнув, женщина отступает. Бородач бросает взгляд на извивающуюся в муках роженицу, после чего молча вытаскивает повитуху из хижины.

***

Паршивое утро. Паршивая жизнь.

С трудом прихожу в себя после родов. Перед глазами всё плывёт. Тело горит огнём. Не то, чтобы я не хотела этого ребёнка. Он мне был нужен для вполне определённой цели. Мне была нужна его кровь. Сильная, как у его отца. Но задумка, увы, не выгорела. И вот я здесь, в ненавистном мне Катаре. Изуродованная, нищая, подсаженная сволочью Глэдис на эль и тандурим – порошок забытия. Я знаю – моя жизнь кончена. И лучшим вариантом побега из Катара, да и из жизни в целом, было бы самоубийство, но, должна признать, рука не поднимается перерезать себе вены. Не люблю кровь. Поэтому ещё поживу.

Кое-как встаю с кровати. Надо посмотреть, кто хоть родился. Мальчик? Девочка? Пусть лучше мальчишка. Им живётся по любому легче. Девчонкам на Дарии заведомо уготована нерадостная судьба. Мы здесь никто и звать нас никак.

Делаю шаг к старой люльке, которую на днях притащил сосед - сердобольный святоша Марк – священник-миссионер с Земли. Надо же! Торчит в этом забытом Отаром месте по собственной воле! Да если б я могла преодолеть силовой купол Катара, меня бы здесь уже давно не было бы!

Идиот.

Из люльки слышится гугуканье. Значит, ребёнок всё же живой. Материнских чувств у меня к нему нет, но любопытство всё же берёт верх. Заглядываю в колыбель и застываю с открытым ртом. Двое. Их двое! Мальчишка и девчонка. Бред! Этого просто не может быть! Я точно помню, что родила только одного! И как теперь понять, кто из них мой? Кого оставлять, а кого сбрасывать с обрыва в сугробы? В Катаре так всегда делают повитухи, когда их просят избавиться от нежеланного рта. Кстати, о повитухе! Вот, кто должен знать правду! Сейчас найду эту стерву и…

Открываю дверь хижины. И вновь застываю от удивления. Не от страха. К таким картинам Руар, где я выросла и воспитывалась, приучил меня с раннего детства. Похоже, искать повитуху мне долго не придётся. Потому что... старуха с высунутым синим языком висит в петле на дереве. Как раз в аккурат напротив моей лачуги.

Не! Ну просто зашибись, какое у меня замечательное утро!

Спасибо, что прочитали эту часть! Я постараюсь обновлять каждый день. Пожалуйста, оставляйте Ваши   комментарии  (может быть я зря ее пишу, для меня это очень важно!!!