Дождь пустил в себя черную ночь,
идет ливнем
(запад в сумерках – жухлая белая редька –
ну, что же?)
Только ночь этой черной зимы
и ливень
голосами юных промокших покойниц:
Э-о! Э-о! А-э-о!
По лужам
плывут пузыри,
в темноте
растворяется их молочная кожура…
Дождь пустил в себя черную ночь,
идет ливнем, и
обидзимэ – шнурок нашей мамы –
совсем уже мокрый…
Как печальны, прекрасны теперь
все наши чувства –
не больше,
чем оранжевый цвет апельсина.
