Хозяин «Моряка» подошел к столу у окна, за которым сидели две пожилые дамы.
— Два шерри, как всегда? — спросил он.
— Два шерри, как всегда, — ответила Беатрис. — И два салата. Авокадо с апельсином.
— С удовольствием. Сейчас все будет готово! — он улыбнулся. — Даже не верится, правда? Скоро год, как мы говорили здесь о похищениях судов. Как называлась та яхта, которую тогда как раз украли? Какое-то странное название…
— «Небеса могут подождать», — сказала Беатрис, — вот как она называлась.
— Верно, «Небеса могут подождать». Боже мой, а теперь ваш сын разоблачил целую банду!
— Вы немного преувеличиваете. Но у него вовремя сработал верный инстинкт.
— И как трагично, что погиб мистер Хэммонд! Кто бы мог подумать, что на нашем мирном острове могут случиться такие ужасные вещи?
— Они могут произойти везде. Такова жизнь.
— Да, да, — горестно вздохнул хозяин. В душе он не возражал против суматохи, которая поднялась из-за поимки банды и двух убийств. Такая драма всегда идет на пользу делу. Люди чаще собираются, горячо обсуждают случившееся, пьют вдвое больше обычного и сами этого не замечают. Хозяину ресторана такое всегда на руку.
Он поспешил выполнять заказ. Мэй посмотрела ему вслед и сказала:
— Что-то он мне не нравится. Очень падок на сенсации.
Сама она приняла очень близко к сердцу, то, что случилось. Два человека, которых она высоко ценила, ставшие частью ее жизни, были жестоко убиты. Ей казалось, что она до сих пор до конца не осознала, что их больше нет. Ей безумно хотелось, чтобы все это оказалось страшным сном, не имеющим никакого отношения к реальности.
— Почти все люди любят сенсации, — заметила Беатрис, — и он — не исключение. Смерть Хелин и Кевина на несколько недель дала всем пищу для разговоров и тем доставила людям массу удовольствия.
Мэй вздохнула. Как всегда, они мало говорили, хотя Мэй каждый раз устраивала их встречи под тем предлогом, что неплохо было бы поболтать о том, о сем.
Хозяин принес шерри — как всегда, в высоких стаканах для игристого вина. Женщины чокнулись.
— Если ты не против, то я хотела бы выпить за Майю, — неуверенно сказала Мэй, — за то, что она, наконец, справилась с собой!
