Лес

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Раскромсав в щепки и дверь, и оборонительную линию, выстроенную Егором, Арсений ворвался в хижину, сметая всё на своём пути. Брошенный им топор вонзился лезвием в пол и располовинил одну из досок возле двери. Но о состоянии своего жилья заботишься в последнюю очередь, когда твоё собственное состояние на грани. Взгляд Арса окутывала густая тёмная пелена, предметы вокруг плыли и размывались, в ушах похоронным басом надрывался колокол, ноги не подчинялись и подкашивались, голова раскалывалась. Боль пронзала всё тело от макушки до пят, и Арс сам не понимал, что ещё его держит в сознании. Это полнолуние повлияло на него намного сильнее, чем обычно.

Завалившись в дом, он споткнулся обо всё, что только можно было. Шатаясь, он метался из стороны в сторону, оставляя всюду комья грязи, дрожащими руками открывал все шкафы, все тумбочки. Он перевернул весь дом с ног на голову, и наконец, нашёл маленький пузырёк с заветной мутно-зелёной жидкостью. Кое-как вытащил пробку, чуть не уронив настойку, и выцедил содержимое до последней капли. Лицо его исказилось в гримасе боли, и Арс упал на колени. На крик уже не оставалось сил. Почти по-звериному прорычав, он скрючился на полу, сминая под собой спальники, сжимая их ткань в кулаках, и до крови кусая губы, чтобы хоть как-то справиться с болью. Спустя несколько минут ему стало немного легче.

— Чёртова луна! — прошипел он задыхаясь. Вот только не луна во всём этом виновата.

С большими усилиями поднимаясь сначала на колени, потом неустойчиво вставая на ноги, он оглядел комнату и. наконец, понял, что ребята сбежали. Обессиленный он упал на кровать и несколько минут лежал неподвижно. Только грудь вздымалась, выпуская наружу хриплые вздохи.

Лишь по истечении получаса он почти восстановился, сознание его немного прояснилось, и он заметил, как гости разворотили его хижину. Он медленно приподнялся с кровати и взволнованно окинул комнату взглядом. Он смотрел на остатки стула возле двери, на извлечённые из пола кейсы, на стол. Он всё понимал. Сердце сжалось от осознания безысходности. Она и страх остались на душе рубцом и никак не хотели покидать его. Арс закрыл лицо руками. Неужели всё кончено? Нет, нет, нет! Нельзя сдаваться, ничего не предприняв!

Он подошёл к столу. Аккуратно сложенные в стопки листы полетели, как перья из подушки, вальсируя в воздухе, и красиво опускаясь на пол. Арс выискивал убытки. Сколько раз он перекладывал с места на место эти кучи, сколько раз он перечитывал свои записи – не сосчитаешь. Он знал каждый листик наизусть. Поэтому убытки нашлись довольно быстро. Пропала газета.

— «Чёрт, прочитали...».

Как же всё неудачно повернулось. А ведь был такой гениальный план. Надо было сказать раньше! Ох, если бы это можно было контролировать...

Арсений, вспомнив про боль, взглянул на руку – «татуировки» всё ещё кровоточили. Он ещё выше, чуть ли не под самое плечо, закатал рубашку. Как иглой его прошибло желание ко всем чертям разодрать руку, срезать это ужасные рисунки вместе с кожей, выломать себе сустав и выбросить, наконец, эту руку в какую-нибудь канаву и забыть уже про неё! Он слегка дотронулся до «татуировок», надавил посильнее, уже желая вцепиться в них ногтями, но остановился, взвыв от боли и осторожно разжал пальцы.

Внимание Арса привлекло окно. Достать новое, будет конечно проблематично, даже невозможно, как и дверь, но сейчас его это волновало в последнюю очередь. Все его мысли занимала потерянная надежда.

— Может, пойти объясниться? — спросил он сам себя, — Нет, глупо. Даже слушать не станут.

Ситуация, как выяснилось, сложилась ещё хуже, чем Арс себе представлял. Все дороги, ведущие к спасению, казалось, завалены. Прямо сказать он не мог. Его примут за сумасшедшего, а если быть точнее – уже приняли. Тем более после такого косяка. А ведь у него почти получилось! Впрочем, отчаиваться было рано. С ним ещё оставался еле заметный лучик света – Дима. Поверивший ему парень, который до последнего отрицал его вину. Шанс маленький, но он был. Надо было только решиться на новый отчаянный шаг. Ещё раз сыграть в шпиона. А сейчас он был готов на всё.

— В полночь. Я пойду к нему завтра в полночь.