Лес

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Дима был одним из тех людей, для которых Земля – не просто планета, а человек – не просто скелет, обтянутый кожей. Для него всё было особенным, всё делалось не просто так. Он был человеком, который наслаждался моментами, не спал по ночам, слушая музыку и смотря на звёзды, дорожил друзьями и каждой секундой, проведённой с ними, радовался от всего сердца, грустил, пока не иссякнут слёзы, злился, до ссадин на кулаках, любил искренне и по-настоящему и просто жил так, как ему того хочется. Он играл в свои «игры» с прохожими, боясь смотреть им в глаза, рассматривал узоры на стенах, видя там животных, всегда рисовал на снегу и запотевшем стекле, и чувствовал слишком много и вдвойне сильнее, но никогда не показывал этого посторонним.

У Димы было много своих ощущений. Каждое ощущение было особенным, хоть некоторые из них были не очень приятны. Например, холод Дима разделял на две категории – на хороший, и на плохой.

Хороший холод приносит самые искренние чувства радости, например, когда ты, прячась за деревьями, играешь в снежки с друзьями, у тебя уже красные пальцы и нос, вся куртка мокрая и тебе холодно, но очень хорошо.

Плохой холод от температуры окружающей среды не зависит. Он приходит только тогда, когда ты себя неважно чувствуешь, будь то озноб, или душевная рана. Когда ты лежишь ночью в постели и, глядя на луну не думаешь ни о чём. Тогда, даже если на улице светит солнце и термометр за оконным стеклом разрывается от жары, ты чувствуешь себя холодным и одиноким, и дрожишь изнутри, и даже тёплый плед и кружка чая не помогают согреться.

***

Был в городе один закуток, о котором мало кто знал. Он находился на окраине города, и принадлежал скорее Лесу. Дима любил приходить туда в моменты плохого холода, чтобы подумать и согреться. Это была его маленькая крепость из разрисованных полуразрушенных стен, заросших плющом и мхом, и обволакивающего Леса. Местность там была особо живописна, совсем не такая, как возле их дома – неизведанная, таинственная и совсем дикая.

Крепость находилась на другой стороне города, и дойти до неё можно было в разы быстрее напрямую, нежели обходить город по кромке Леса, но так Диме не нравилось. Лучше потратить на полчаса больше, но не выходить за пределы родного лесного мирка.

До Крепости Дима дошёл, когда уже наступили сумерки. Он окинул взглядом старое двухэтажное сооружение. Как всегда, первым делом, он проверил, не было ли нежданных гостей, пока тот отсутствовал. Гости не наведывались никогда. Дима приложил ладонь к старому выцветшему рисунку ворона возле пустого дверного проёма, и поднялся на второй этаж. С прошлого визита остался маленький костерок и недопитая бутылка виски. Дима, по-турецки скрестив ноги, опустился на уже почти чёрный матрас, притащенный им лет десять назад и, ложась на стену спиной, разжёг костёр и закурил.