Опасная дистанция

Часть 17. С Новым годом, с новым счастьем!

Тридцать первое декабря — дата, которая не особо внушает доверия. С одной стороны на неё попросту всё равно, чего можно ожидать от дня, когда календарь переходит с декабря на январь? Но с другой, есть и повод её ждать, ведь с каждым днём приближается главное веселье для Антона, которое начнётся уже через тройку дней. Но как не прискорбно, пока что, всё остаётся до жути неизменным. Неудивительно, но дома у Шастуна нет абсолютно ничего новогоднего, одни только мандарины в холодильнике, и то, говоря по правде, они там почти круглый год. Отец привозит из командировок в южных странах, так что их наличие — скорее привычно, чем празднично, а говоря проще, хоть как-то обогащает стол. Мандарины и кружка с крепко заваренным кофе без молока — «прекрасный ужин в прекрасный праздник». 

 Где-то под кроватью парня, валяется бутылка палённого коньяка — то, на что хватило денег, ведь большую часть накопившегося, нужно оставить на будущую поездку в столицу. Однако это лучше, чем давиться цитрусовыми и запивать горьким кофе. Хотя коньяк явно не слаще, но от него эффект есть, не совсем бодрости конечно, как от кофе, но ничем не хуже в такой обстановке. 

 На часах всего одиннадцать ночи и до боя курантов ещё около часа. Арсений уже отписал парню о своём удачном приземлении в Омске и с того момента пропал на несколько часов. Родители, разбор чемодана — дела есть, так что ничего страшного, главное, что всё хорошо и все там где им нужно быть. Хотя Шастун сейчас бы не отказался быть в объятиях мужчины, в которого влюблён без ума или в компании друзей из лагеря. Но всё скоро будет, как минимум второй пункт точно. 

 Антону тоскливо, даже несмотря на то, что он привык праздновать свой новый год стабильно: один, в компании, разве что, ноутбука и с пятнадцати лет бутылкой какого-то алкоголя. Не самый счастливый досуг, но разве можно было говорить тогда о счастье? Пятнадцать лет — стали переломным возрастом Антона. Да и сейчас, в предвкушениях встреч с друзьями, тоска смогла найти себе место. Он ещё полгода назад вернулся в свою рутину и иногда даже начинал забывать, что где-то за границей его родного города, есть совсем другая жизнь. 

 После первых пяти глотков юноша уже привык, что алкоголь не самый хороший и прилично печёт в горле — вызывая непроизвольную слезоточивость. Кажется, что Шастун вот-вот разрыдается, но алкоголь всё же и слегка веселит, пусть грустные мысли и пробираются в его голову сквозь накатившее опьянение. Последний раз он так сильно заливался алкоголем в лагере, но там всё было по другому: друзья, шум-гам, шутки, игры. Да что угодно было и было лучше, а сейчас Антон просто молча заливает в себя полулитровую бутылку алкоголя, делая периодические передышки между новыми глотками. Время тянется долго, так как в голове слишком пусто, да и настроения нет, ни на что, а попытка хоть как-то его поднять, пока что намечается лишь одна. Парень снимает телефон с зарядки и выбирает один из первых контактов в его телефонной книге, всего два гудка и по ту сторону уже слышаться обволакивающий, нежный голос.