В каждом крупном городе, эвакуационные врата в башнях с символами солуса выводят людей на тропы, по которым те могут в относительной безопасности двигаться, не сталкиваясь с противником. По лесных тропах расставлены "маяки" – специальные метки, ведущие к ближайшему городу.
По планам правительства, такие пути должны были выводить людей в более безопасные места. В Традстольме, как центральном на острове, таких путей несколько. Один выход, идущий из западной башни, выводит людей в Портэлдо или Могроуд, а оттуда возможно увести народ дальше в горы, либо же в сторону ближайших портовых районов, расположенных преимущественно в западной и южной частях острова. Сейчас, так как столетний мир охватывал Фортуито, дороги стали заброшены. Одна из таких, выходящая из западных ворот центрального населённого пункта острова, не использовалась слишком долго, поэтому не только заросла, но и исчезла вовсе, оставив от себя лишь упавшие столбы и старую хижину, которую никто давно не посещал. Её даже не использовали как торговый путь, – и незачем, ведь все ресурсы проходят через самый важный и крупный город – Традстольм, расположенный между двух среднего достатка населённых пунктов, соединяющих север и юг: Тортесвел и уже погибший Портэлдо.
Каждая метка, выводящая из поселений, представляет из себя столб, отлитый из титана, который активно закупался Фортуито в старые времена. Учитывая отсутствие титана для добычи и его острую на тот момент необходимость – воровать его не стали бы, да и переплавлять тоже, всё из-за того, что чёрный рынок так и не прижился ни среди мирного населения, ни среди бандитов. Уникальная особенность титана для такого климата – устойчивость к экстремальным температурам. На всякий случай, полые сооружения покрывали антикоррозийной смолой, благодаря которой стоять без каких-либо повреждений они могут веками. Сама смола добывается с деревьев, прорастающих на границе с «землями пепловых дождей» и в других уникальных местах, образованных после извержения вулкана Ацерабина в начале эры Господства Людей. На каждом из столбов висит фонарь, полностью заправленный горючим маслом, делающийся из жира со специальной примесью, так же сделанной из смолы, которая не позволяла жиру застыть и не потерять свои горючие качества. Светоотражатели сделаны из полированного металла, служащий не только как сигнал, отличающийся от обычных фонарей, но и как маяк, который стреляет лучами в одном направлении – сторону ближайшего населённого пункта. В те времена, когда инфраструктура работала, она постоянно проверялась, но сейчас, к сожалению, люди не были готовы.
Большая доля неизвестности застаёт путников, тянущих Карвера. Их дорога ведёт в Могроуд. Понимая, что нынешняя погода смертельно опасна для них, они ищут здание, которое позволит им переждать ночь. Дорогу освещает Луна. Найдя первый фонарь, проверяют его. Не обнаружив внутри топливо, двигаются дальше сквозь чащу.
Искатель терзается, понимая, что вапор покидает каэлум в схватке с чудовищами. Их неравный бой не должен привести к победе, ведь знает, что через некоторое время должна подойти и тяжёлая артиллерия из армии солдат с винтовками.
Лунный свет падает сквозь ветки, оставляя на поверхности светлые дорожки. Осадки прекратились. Стараясь не заплутать, Найенаар держит в руках компас. Он иногда просит компанию остановиться, чтобы вновь поправить курс. В лице проскакивают эмоции, когда видит, что стрелка колеблется и указывает случайное направление.
Некоторое время спустя, они замечают горящие огни в чаще леса. Кучный дымок поднимается над печной трубой, а рядом множество сооружений, сделанных из разных обломков. По всей видимости, эвакуационный дом приватизировали либо бандиты, либо же бродяги, а, быть может, и беженцы. Садрос не останавливается, лишь ускорившись, он старается быстрее добраться до укрытия, чтобы провести некоторые исследования, пока Майнбласт ещё в трансе.
Каждое такое здание, зовущееся "упьбелашис", что с еверабискха означает "берлога", имело в своих запасах достаточно угля, чтобы прожить в здании месяц, не нуждаясь в пополнении ресурсов. В подземные склады обычно набиралось мясо разного животного, которое там замораживалось и просаливалось, позволяя питаться большой группе людей более года. К сожалению, план эвакуации подразумевал количество не более ста человек, иначе запасов попросту не хватило бы. Крупное здание, подобно бункеру, всегда охранялось в зимнее время, но из-за сокращения и стихийных бедствий, которые в буквальном смысле отрезали остров от других, перестало обслуживаться. Служба безопасности Фортуито посчитала, что войн, после меж орденских конфликтов внутри страны быть не может из-за стабильной политики и очень нестабильной экономики, но ошиблись.
Тем не менее, в здание могли прийти беженцы с Могроуда, ведь к городу ремесленников и рудокопов по последним данным пришла армия бессмертных. Подбираясь ближе, замечают лучи, исходящие от входной двери крупного здания. Лица загорелись, а Ролаф, подобрав Карвера, отправляет старика и Найенаара вперёд на разведку. Двигаясь по пятам, он провожает хмурыми глазами товарищей.
Подобравшись, дуэт видит тепло одетого человека. Неизвестный спит у дверей, держа в руках кольт, а палаш валяется в снегу. Собранный иней на шарфе и волосках, говорит о его долгом пребывании на морозе. Похрустывающие слои белого пепла пробуждают спящего, он подскакивает, резко направив оружие во тьму, бегает руками по поясу в поисках холодного оружия, бросая торопливые взгляды по сторонам. Когда он потянулся за клинком, в поле зрения показываются двое, держащие руки над головой:
— Мы с Традстольма! — жалобно и вымотано кричит Найер, — мы беженцы! — продолжает, опуская медленно руки.
— Традстольм? — направляет оружие вперёд, спросонья не понимая происходящего. Мужчина еле держит оружие, холод сковал все части тела. Подоспевает Ролаф, который не обращая внимание на стражника, проходит к двери. — Стоять!
— Он ранен! — возражает слепец и, схватив Найера за руку, толкает к двери. Лениво и слабо, он не сопротивляется, спотыкаясь о снег.
— Что с ним? — убрав оружие, подбегает и пытается помочь своими обмороженными руками, но только мешает. Неловко, стараясь как-то сопереживать, поправляет шлем, топчется, после подбегает к входу.
Дверь открывается, перед глазами множество уставших людей. Многие беглецы лежат на полу, некоторые сидят. В просторном зале все разместились свободно. Большая печь стоит в противоположной части от выхода, по бокам пару дверей в помещения. Учитывая обширность зала, стоят несколько балок, держащие потолок, а на каждой из них висит фонарь или подсвечник. Некоторые светильники потушены, но света достаточно, ведь печь растворяет все тени. Среди пребывающих слышатся волнительные разговоры, плачь и стоны раненых и больных. Несколько врачей, бегают от одного к другому, стараясь хоть как-то вылечить недуги. Небольшая суета распространилась по всем, заметив новых гостей. Они начали оборачиваться, прятать вещи и волноваться. Некоторые ругаются, говоря, чтобы те не паниковали, ведь война война рождает в людях надежду. Сосредоточение человеческой надежды в самые тёмные времена, всегда выделяло Фортуитуев среди прочих. Как люди, пережившие не одну войну с чудовищами, они научились находить "второе дыхание" лишь надеясь на самих себя. Из войны рождается надежда, а из надежды – ярость, которая приведёт Фортуито к истреблению врага.
Передав новоприбывших, стражник возвращается на дежурство, вяло ступая назад, старается хоть как-то согреться, пока есть время. К ним подбегает усатый мужчина, в руках у него планшет, на котором лежит бумага, меж пальцев ручка. Не зная как подступиться, он следует с гостями к огромной печи. Наконец остановившись, все падают и раздеваются в надежде быстрее согреться.
— Я рада вашему появлению! — подходит женщина, у неё большие губы, которые растягиваются в широкую и милую улыбку. Никто ничего не говорит, старик осматривает Стрелка, пальцами открывая его упавшие веки. Тот находится в сознании, но явно потерял возможность понимать и чувствовать. — Позвольте вам помочь! — робко и тихо спрашивает гостья у Ролафа.
— Вы из Могроуда? — интересуется Искатель у неизвестной, совершенно не обращая внимания на мужчину, который только и озирается по сторонам, раз за разом пересчитывая людей. Почти на всех есть царапины и порезы, а один вовсе лежит в углу, резко дышит, держась за свою руку, которую к этому времени уже перевязали. На вопрос девушка замолчала, обернувшись, она касается лица и закрывает его. Резко убрав ладони говорит:
— Хотелось бы знать, но за себя я скажу – да, — проникновенный взор сталкивается с Ролафом, он замирает, завидев блеск накатывающихся слёз. Сдерживая себя, неизвестная продолжает улыбаться. С треском угля, лежащего и дарующего драгоценный жар, девушка моргает, хлопая длинными ресницами. Она ложится рядом на полу, смотря на прыгающее пламя. — Все здесь мне неизвестны, мы… – отстраняется, скрывает рот перстами и с печалью в голосе продолжает, — мне страшно. — Прижимается ближе к неизвестному, лицо которого скрыто в маске, взор обращается к товарищу, светловолосый тут же отворачивается. Девица уже обнимает лазутчика. Тепло и счастье проносится по телу, с лица спадает тот аффект, который он испытывал последние несколько дней. На разум и сердце нападают чувства, в безмятежности, отдыхает и мякнет, смотря больными глазами на народ, в ликах которых тонет надежда. — Простите меня за это... Я всех потеряла. А вы... — заплакав, — вы очень похожи на моего брата.
— Позвольте! — писарь садится на корточки рядом с Найенааром, он кладёт руку на сердце, держа при этом ручку, чернила которой уже и так измазали и без того грязную одежду, — Я записываю всех, кто выжил, чтобы… если… – бегает глазами, волнуется, опуская взгляд.
— Пишите, — перебивает Садрос, он продолжает смотреть на Карвера, следя за его состоянием. Парень же, отклонившись, подносит руки ближе к огню, смотря на свои покрасневшие и оледеневшие пальцы, стараясь согнуть и разогнуть, он кряхтит от боли. Взгляд концентрируется на пламени, совершенно не обращая внимания ни на что в окружении. Встрепенувшись, лысый мужчина достаёт баночку, суетливо дрыгая пальцем, останавливая речь старика, которому вовсе нет до этого дела, подползая на коленях ближе, наполняет чернилами ручку и поднимает глаза. Садрос, выдумав имена, называет их, и мужчина судорожно пытается все записать, он ловко макает ручку в чернильницу, быстро совершая все движения. Ставит точку и, подняв взгляд, хочет что-то сказать, но развернувшись, уходит, продолжая что-то записывать. Провожая слепым взглядом, Каис качает головой.
Все занялись своими делами и отдыхают, только Садрос бегает по помещению и просит, как можно скорее помочь и выделить отдельную комнату для Майнбласта. Иногда ругается, иногда требует, раздражая каждого, кто старается забыться. В один момент из помещения выходит человек в тёплой одежде, видимо так и не раздевшийся после того, как прибыл в "берлогу". Лицо переполнено строгостью, каменный лик не сломлен, сила чувствуется во взгляде. К нему подходит Каис и просит всё о том же. В ответ, тот говорит, что в помещении, на лежанке только что умер человек. Прикинувшись словами, вместе идут к шкафчику, который после открытия ключом отпирается, внутри лежат всякие колбы и стеклянные баночки, много белых тряпок. Взяв по одной, они возвращаются назад. В помещении, где лежит мертвец рядом сидит девушка, она плачет, схватившись за руку покойника. Золотистые волосы лежат на окровавленном теле, окрашиваясь в грязный бордовый цвет. Строгий мужчина останавливает рукой Каиса, бросив угрожающий взгляд. Наблюдая за картиной, дают ещё время для прощания.
— Я люблю тебя… люблю… – сдавливает перстами руку мертвеца, её лоб лежит на охладевшей кисти. Она разрывается в муках, боясь отпускать вапор. Вдова сидит долго. Больше получаса старик вынужден смотреть на скорбящую девушку. Вскоре, мужчина подходит и приобняв, поднимает на ноги. Успокаивает её, разговаривая ласково, как с маленькой. Вскоре, она вовсе бледнеет и, потеряв тепло в глазах, затихает. Слёзы больше не идут. Выведя её из комнаты, просит рядом стоящего стражника забрать скорбящую. Двое остаются с мертвецом, достают тряпку и колбу с горючим.
— Ерсона Абалена, — опустив взгляд, мужчина в печали и отчаянии, серьёзность спадает на секунду, когда тот сталкивается с белым, подобно лунному свету лицом. — Мой брат. — Потирает пальцами выступившие слёзы, шмыгает носом и кладёт тряпку на лицо покойнику. — Сегодня его тепло согреет солус и отравит чудовищ. — Садрос медленно обливает горючим мертвеца, мокрое полотно обволакивает лицо, и кажется, что он только спит. Схватив свечу, висящую над кроватью, медленно подносит. Стоящий рядом неизвестный, проглатывает слюну, хватает руку, крепко сжимая её. Поддавшись эмоциям, продолжает упиваться горем, воск капает на тряпку, перехватив пламя, говорит:
— Я должен это сделать. Прошу, — взяв пламя, сам поджигает лик брата и оба взирают уходящий вапор. Вскоре, когда тело вновь охладело и воссоединилось с всемирной гармонией, в помещение заходит Найенаар.
— Мы закончили, Най, — поворачивается к вошедшему. — Есть новости?
— Всё тоже. Иди поешь, — молвит парень и заходит в комнату, всматриваясь в черты неизвестного, который молчит, скрывая горе. Исчезла и надежда на спокойствие. Его густые чёрные брови поднялись, он делает глубокий вдох, и просит беженцев о помощи:
— Помогите утащить тело. Думаю, на складе ещё есть место под трупы. Когда всё закончится, мы сожжём его, как и остальных.
Вскоре троица относит павшего солдата в подвальные помещения. Они проводят некоторое время в подготовке комнаты, каждый уходит по своим делам, они кушают и молчат, пока из помещения не выходит врач. Он подхватывает Карвера и тащит вместе со стариком в комнату. Ролаф спит с девицей в объятиях прямо на полу, около печи.
— Что с ним? — спрашивает пожилой мужчина с длинными бакенбардами, его кривой нос говорит о том, что ранее уже был сломан, а мускулатура явно выдаёт бандитское прошлое.
— Вас как зовут?
— Угайз, — осматривая тело, отвечает врач. Чувствуя исходящий жар, мужчина удивляется, из-за чего тот кривится, и отводит взгляд. Положив руку на сердце Карвера, ощущает медленное, едва живое сердцебиение. Почесав голову, хмурится. Посмотрев на Садроса, хочет что-то сказать, но его перебивает старик:
— Угайз, я бы вас попросил оставить его здесь. Он не тот, кто был здесь ранее, он жив, и вряд ли вапор угасает.
— Я не могу оставить больного. Скажите, что с ним? — поднеся свечу ближе к глазам, открывает веки, взирая, как угольки бегают из стороны в сторону. — Паралич? — хватает руку, проверяет пульс на запястье.
— Боюсь, дело не в теле. Болезнь ударила по мышлению, его способности чувствовать, видеть.
— Я позову специалиста, — двигается к двери, когда хватает ручку, останавливается. — Как вас зовут?
— Это не так важно, — видит непонимающий взор Найенаара, который тут же поворачивается к мужчине. Троя стоят в неловком молчании, Угайз пробегает глазами по помещению. Кивая, покидает посещение, закрыв за собой двер. Достав клинок, Каис хватается за лицо лежащего в кровати, он осматривает с одной стороны, с другой, видя то, что не увидит ни один врач. Найенаар достаёт револьвер и, проверив барабан, хмурится. Осмотрев мешок с патронами, кладёт всё на стол. Кусает губы и пальцы, топчется на месте, обращая внимание на объекты в комнате. Стараясь не смотреть за тем, что делает старик, двигается к двери, приоткрыв её, наблюдает за врачом, который идет назад с чёрноволосой девушкой.
— Идут, — закрывает дверь.
— Я не понимаю почему он не очнулся, — делает надрез на коже, который тут же заживает. — Регенерация в пиковом состоянии. Он застрял там. Ищет дорогу назад.
— Он пережил страшные мучения. Позволь ему прийти в себя. И не трогай его. — Дверь распахивается, в комнате появляется средних лет девушка, она держит в руках очки. Шмыгает курносым носом и, похлопав ресницами, спрашивает у двух в чём дело. Они рассказывают ей, что тот видел множество смертей и его вапор поник, иссяк и обратился в прах.
— Как очнётся, дайте знать, — уходит, но встретившись взглядом со светловолосым парнем, останавливается, замечая тревожность. Голос становится мягче, — всё хорошо?
— Устал.
— Ложитесь, отдыхайте рядом с другом, он скоро очнётся. Прошу вас, отдохните. Сейчас всем нужны силы, — улыбнувшись, касается плеча Найера и уходит.
На улице взошло солнце. Тёплые лучи на ясном небе окружают лесные просторы острова, освещая каждое дерево, подобное копьям вонзившееся в промёрзшую землю. Иногда задувает ветер и поднимает снежинки, которые только и делают, что липнут на маленькие окошки, стараясь скрыть народ внутри. Природа словно шепчет, желает помочь и спрятать от творящийся войны всех беженцев. В здании воцарилась тишина, многие раненные умерли, поэтому тела всех, кто распрощался с жизнью отнесли в подвальные помещения, где должно храниться мясо. В дороге, во время эвакуации, солдаты убили нескольких волков. Мясо пожарили, из-за чего в здании сильно воняло не только потом, но ещё и волчатиной, запах который заставляет подниматься из желудка всё, что было съедено ранее. Последнее время, хищников стало так много, что они вытеснили всю другую горячую пищу, оставив только супы и рыбу. Тем не менее волчатина относительно хорошего качества, так как не питается разным мусором, хотя встречаются хищники, в мясе которых уже поселились паразиты и разный токсин, вызывающий омерзительный запах.
В горах, протянувшиеся длинным хребтом по всему острова от самого севера до юга на западе острова, обитают горные кабаны, питающиеся корешками, спрятавшиеся под снежными покровами. Такие животные в народе зовутся "мордами", ведь их достаточно мелкое тельце, непропорционально смотрится по сравнению с большой головой. С челюсти у них выходят несколько клыков, а нижняя вытянута, позволяя им копаться глубоко в снегу. В сильные горные снегопады, горцы передают информацию в другие города, стоящие на равнине, прося о том, чтобы те не трогали существ, так как их популяции требует должного контроля, ведь на равнинах они выживают с трудом. Каменные корни, которыми те питаются, растут только на горных массивах, обволакивая камни подобно мху. Эти растения серого цвета и имеют очень крепкую оболочку, но внутри проходят мягкие жилки, которые так же можно кушать, если готовить как картошку: варить, жарить и запекать. Именно этим зверьками и питаются люди в берлоге. От волчатины до мясо морд и корешков, врачи сами выбирают кто и что будет есть.
Волки стали загадкой для местных жителей. Их истребляют, не смотря на запреты властей. Слышались истории, что волчьи туши пропадают, многие называют это "волчьей помощью", рассказывая, что по ночам хищники забирают некоторые тела, чтобы пропитаться самим. Происходит это вне стен городов, в придорожных хижинах и случайных одиночных зданиях по острову. Насколько "волчья помощь" реальна – никто не знает. Тем не менее вокруг происшествий рождаются слухи о том, что дурития как-то связана с появлением невероятного количества хищников.
В подвале Найенаар смотрит на убитых, в темноте, думая над возможом прошлым каждого мёртвого. Размышляет о том кем были эти несчастные, что они успели сделать и не успели. Его не оставляют мысли о том, что в здании присутствует кто-то, или даже что-то имеющее негативную для парня ауру, оно словно болезнь распространяется по воздуху, ароматом проникает в лёгкие каждого, но только светловолосый чувствует угрозу. Концентрируясь, попытается понять природу данной витающей тревоги, вспоминая моменты из прошлого.
Перед лицом проносятся фрагменты, вспоминает дни в Кораге, где проходил лечение от похожего недуга, что и Майнбласт. Умирая раз за разом, у него была поддержка, вокруг всегда ходили люди и следили за психическим состоянием, рассказывая и облегчая каждый момент уходящей жизни. Сейчас он понимает, что видел, умирая. Искаженное будущее, которое смеялось, играя загадками, перемешанное со всеми переживаниями, проецировало настоящий ночной кошмар, превращая счастливые моменты в случаи агонии, когда лица знакомых превращались в пламенных чудовищ. Он видел звёзды, природу которых понял только сейчас. Осматривая свои тонкие пальцы вспоминает человека, который так и не представился, к тожу спрятав лицо под мешковитым капюшоном. Кто этот неизвестный, Найенаар так и не понял. Обращаясь к Садросу, ответа тоже не получил, но он предположил, что это образ стихий, подобный Виниту, которая выбрала форму созвездий и дыры. Он выбрал человеческую форму, но всё равно в нём исказилась истинная суть, превратив того в паучье подобие, где вместо сетей, тот использует восковые свечи. Так же вспоминает слова Эвиниду, говорящее о дарах для Садроса. В глубине вапора чувствует угрозу, исходящую от всего того, что происходило ранее. «Мы лишь плод творения винит? Наш дар и вправду от неё? Аб'биларис… я могу их чувствовать благодаря ей? Или она ещё не понимает, что я чувствую то, что может лишь она? Как же много вопросов… Справится ли Карвер? В этих трупах столько боли и несчастья… этот, наверное, потерял своих детей. Этот, наверное, жену. Мне кажется, я ещё слышу зовы смерти… нет ли никого позади меня? Надо возвращаться.» – развернувшись.
Вернувшись в зал, высокий парень идёт к Садросу, который общается с неизвестным. Тот возбуждённо что-то рассказывает. Он не стесняется хватать одежду старика и показывать ему записи и рисунки. Открыв дневник, тычет пальцем и, начиная кричать, замолкает, говоря уже тише, чем раньше. Каис слушает и думает над словами, что в действительности его заинтересовали. Данную информацию по всей видимости он не знал.
Подобравшись ближе, неизвестный замолкает, прячет всё в сумку, вид у него озабоченный. Поправляет аккуратные усы и топчется на месте, видя, как старик обращается к товарищу:
— Это важно Найер, — махнув рукой, он подзывает двоих к себе, они уходят в комнату, где спит Карвер, который никак не изменился. Он должен был хотя бы похудеть, иссохнуть, но вид его остаётся здоровым, за исключением оттенка кожи, он часто менялся на более снежный. Они прогоняют человека, следящего за состоянием больного и, как только дверь перестаёт пропускать малейшие звуки, говорит:
— Это Унгрид Гарсон. Специалист в области эмаларис и геологии, работал в штабе, где исследовались явления в пещере Амаленопьжема рядом с Могроудом. Послушай его, тебя это должно заинтересовать. — Некоторое время новый знакомый рассказывает Найенаару о последних исследованиях, при этом постоянно смотрит на дверь и чего-то боится. Вновь достаёт бумаги и раскладывает на маленьком столике информацию, которая может изменить мнение о привычном строе вещей. Светловолосый часто уходит в некий транс, слушая, летает где-то внутри себя. В его глазах проскакивают удивления, а также непонимание, но никто не спрашивает, стараясь дослушать долгую речь. Унгрид поглядывает на Карвера. Видя в нём некую угрозу, иногда теряет дар речи.
— Это великая важность, прошу вас, не раскрывайте меня! Я знаю, это звучит более безумно, чем нападение чудовищ, но это, по моему мнению, объясняет события последних дней и атаку на Могроуд, — тянется в сумку, недовольно ищет что-то скрытое на глубине, останавливается, смотрит по сторонам и кривит рот, зная, что делает всё зря. Он достаёт коробочку, деревянный корпус уже избит временем, видны сколы. Открыв, он предупреждает, посмотрев на дверь:
— Это то, за что вас могут убить Фортуитские Ищейки, я думаю, они уже среди нас. В любом случае смотрите! — схватившись за одежду Найенаара, он повторяет вновь, обратившись ближе к лицу и смотря своими голубыми глазами точно во взор летающего в мыслях парня. Тот, очнувшись кивает. — Ни-ко-му! Слышите? Ни в коем случае. — Облизываясь и кусая нижнюю губу, он подходит к столу и ставит рядом со свечкой, создавая достаточное освещение, чтобы хорошо было видно артефакт. Он делает резкий выдох и открывает коробочку, — не трогайте ни в коем случае, природа ещё до конца не ясна, я успел… – замолк, подтянувшись ближе старику и парню, — украсть! — говорит так, будто на самом деле это его по праву, он разводит руками и замечает удивлённые взгляды. — Это камень, о котором я вам говорил, — чешет лоб, он теребит пальцы и продолжает, — я сам его не трогал, отколол от образования, когда началась эвакуация, никого рядом уже не было. Видите?
Они смотрят на едва горящий камень, который переливается от фиолетового цвета до сиреневого, иногда на нём блестят кристаллы, преломлющие свет. Опьянённый, стоящий ближе всего Найенаар, устремляет внимание во внутрь, взор становится шире, и кажется, он ушел уже не в свои мысли, а в данное чудо.
— Не смотри! Не смотри так глубоко! — ладонью закрывает глаза худощавому парню, — не надо! — говорит уже тише, а тот, качнув головой, приходит в себя.
— Ты что-то увидел? — спрашивает старик.
— Нет, хотя постой! — он подходит с Майнбласту, возбуждённо осматривая тело, — я что-то видел и это что-то… – осматривает одежду и кожу, — здесь, у него!
— Что ты видел Найенаар? — подбегает и в гневе хватает за одежду, толкнув к стене, — говори сейчас! Мы должны это знать! — испуганный Унгрид подходит к Карверу, с интересом рассматривая его одежду. Не стесняется касаться руками неизвестного.
— Как долго я на него смотрел?
— Секунд двадцать, — отпускает и поправляет одежду.
— Что тебе нужно? Почему ты в гневе? Ты что-то знаешь? — раздраженно начинает повышать голос.
— Времени и так не много, а ты предлагаешь проводить здесь полноценные исследования? А ты что знаешь? Меньше, уж поверь!
— Да брось! — хватается за голову, смотря презренно на бородатого мужчину. Он иногда посматривает на Гарсона, который с интересом щупает руки и трогает лицо. — Ты что-то нашел, Унгрид?
— Нет же… стой, я тоже что-то видел ранее, что-то похожее, но не с ним. — Замирает, поднимает взор и водит по помещению, медленно исследует собственные мысли, поворачивается к камню и продолжает, — это не видение, это ничего, это как осязание или слух, как чувство. Понимаешь? — кивает и подходит к Найенаару с непонимающим взором.
— Да, точно! — раздражённый старик отходит в сторону, иногда поглядывая на камень, он точно что-то скрывает и не желает ведать, но это не смущает двух исследователей. Они некоторое время капаются и ничего не находят, хмурятся и думают, проводят время в молчании, геолог подзывает к себе всех вновь:
— Смотрите, — потирает глаза, — я не всё вам показал. — Бегает по комнате и задувает свечи, оставляя последнюю стоящую у камня. Встречается со взглядом Найенаара и резко задувает пламя.
Продолжение следует...
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Майнбласт. В Бездне Тьмы. Часть I
FantasyМайнбласт - это история об отчаянии в человеческим сердцем, о темной бездне, порабощающей мысли, идеи и свободу. Она опутывает цепями всех и каждого, и только Карвер продолжает двигаться вперед навстречу неизвестности. Карверу предстоит окунуться в...
