Одержимые танцем|D&J|

9. Юль, мне жаль...

Дорога от аэропорта до больницы составляла полчаса езды. Всё это время я всматривалась в окно на мрачные тучи, между которых в ярко-белом промежутке пыталось выглянуть солнце. На заднем фоне играло приглушенное радио, а водитель не издавал ни слова, разве что иногда покашливал и посматривал на меня через внутрисалонное зеркало.

Когда мы стали подъезжать к месту назначения, я попросила мужчину припарковаться недалеко от больницы, чтобы ему можно было нормально и легко развернуться. Водитель встал около бордюра и назвал нужную сумму денег. Расплатившись, я вышла из автомобиля и поблагодарила его, а затем помчалась к входу.

Вбежав в здание, я купила бахилы из автомата за десять рублей и, стоя, нацепила их на ботинки, после чего сняла верхнюю одежду и отдала ее бабушке, работающей в раздевалке. Когда я зашла в регистратуру, мне стало плохо от такого большого количества очереди. Работало только два приёмных окошка, а не три, так как одна женщина отошла на заслуженный обед. Ждать мне придётся ещё долго.

Сажусь на диванчик с лёгким головокружением из-за духоты, закрыв на пару секунд глаза. Облокачиваясь на спинку дивана, тяжело выдыхаю, смотря в потолок.

Через пару минут вернулась женщина с обеда. Я сразу поймала ее взглядом и встала первее всех к её окошку. Мне повезло.

- Добрый день. Всеволод Кочетов у вас? - спросила я.

- Да, у нас. Вы кем ему приходитесь? - поинтересовалась женщина.

- Одноклассница и подруга.

- Ваше ФИО?

- Гаврилина Юлия Михайловна, - ответила я.

- Третий этаж. Двести восемнадцатая палата. Проходите.

Мне выдали белый халатик и пропустили к Севе. Я надеюсь, с ним все в порядке. По лестнице я не стала подниматься, поэтому пошла более простым путём - через лифт. Дождавшись его приезда, я зашла в него и набрала нужный этаж. Лифт тронулся, оставляя бабочки в моем животе.

Приехав на этаж, я вышла из лифта и немного прошла прямо, а затем свернула налево. Я стала разглядывать номера палат на табличке, ища ту, гап находится Сева.

Двести шестнадцать, двести семнадцать... О! Двести восемнадцать. Нашла.

Со стуком захожу в его палату. Он лежит под капельницей с забинтованной головой сверху, но не спит. Его глаза были открытыми, он смотрел куда-то в стену.