Разговоры по телефону

10

-Шастун, нужна твоя помощь, выручай, — сказал Арсений, гремя посудой. — Я снова вынужден удариться в кулинарные эксперименты. — Что, опять родители уехали? — Укатили на дачу, весна ведь в самом разгаре. В общем, я вроде как научился уже варить пельмени, чтобы они не слипались... — Большой прогресс! — ...и жарить яичницу так, чтобы потом не отскребать ее подгоревшие остатки. — Мои поздравления, Попов, для тебя это действительно результат. — Шастун поаплодировал. — А сейчас ты что хочешь сделать? — Ну, — Арс открыл холодильник и почесал подбородок, — у меня есть творог, старое яйцо и две бутылки виски. Холостяцкий пакет "Эконом". — Шикуешь, — хмыкнул Антон. — Можно попробовать слепить сырники. — О, это я люблю. Что делать, капитан? — Для начала найди муку, — скомандовал Шаст. — Бля, у нас тут недавно ремонт с перестановкой были, я ж до вечера теперь ничего не найду. И маме не позвонить, она в этой глуши наверняка без связи. Спустя минут пятнадцать отборного мата Арсения (ох и понабрался у Шастуна) и громкого ржача Антона мука все же была найдена на самой верхней полке, в банке с большой надписью "РИС". — Так, а теперь возьми стакан сахара. Надеюсь, он не окажется где-нибудь в банке из-под манки. — Не, сахар всегда на месте, вот в этой красной. — Арсений послушно выполнил указание Антона. — Что дальше? — Ты попробуй на всякий случай, — предупредил Антон, — точно ли это сахар. — Ты думаешь, я совсем дебил что ли? — засмеялся Арс и отправил ложку в рот. Через секунду мужчина отплевывался, снова матерясь. — Блять!!! Ну откуда соль-то?? Вчера же здесь был сахар! Я кофе с ним пил! Если у меня еще не наступил Альцгеймер. Антон даже не удивился. — Попробуй позвонить маме и все-таки узнать, — посоветовал он. — Она стопудов недоступна. Хотя ладно, повиси минутку. Через две минуты Арс вернулся к разговору с Шастуном: — Дикие проблемы со связью, но мне удалось узнать, что сахар по каким-то неебическим причинам переехал в банку "ГРЕЧКА". Антон, и не видя собеседника, мог сказать, что тот сейчас выглядит один в один, как чувак с мема "Женщины". * — Чужая кухня — жестокое место, — назидательно сказал он, — либо ты играешь по ее правилам, либо она пережевывает тебя и безжалостно выплевывает в мир, где ты умираешь от голода. — Тебе бы философию в универе преподавать, — рассмеялся Арсений. — Я бы мог, — улыбнулся Шастун. — Ладно, все нужные ингредиенты у тебя есть. Давай что-то соображать. Через двадцать минут тесто было готово и раскатано в небольшие шарики. — Масло, я надеюсь, где-нибудь поблизости? — спросил Антон. — Хрен знает, — Арс пошарил по полкам. — Вполне возможно, что в какой-нибудь бутылке из-под вина. — Без масла не вариант, сырники пригорят. — Так, повиси чуток. Спустя минуту Арс вернулся: — Мама уже недоступна. Ладно, у меня в тумбочке лежит небольшая бутылка оливкового масла, сойдет? — Оливковое немного горчит, но, в принципе... Стоп, а зачем тебе оливковое масло в тумбочке? — Чтобы трахаться с симпатичными парнями, конечно, — невозмутимо сказал Арсений. — ГХМ, — промычал Шаст. Попов расхохотался. — Шастун, отомри. Я им зимой иногда кожу рук смазываю. — Ну ты педик, — беззлобно бросил Антон. — Педик не педик, а руки у пианиста всегда должны быть красивыми. В общем, я наливаю оливковое? — Давай. Про лопатку даже спрашивать не буду, справишься ложкой. — Попробую. — Спустя какое-то время Арс перевернул сырники на другую сторону. — Удивительно, они даже не обуглились. — Мне кажется, в тебе есть все задатки, чтобы хорошо готовить, просто ты шифруешься, — с подозрением ответил Шаст. — Ну, что я могу сказать. Талантливый человек — талантлив во всем, — растянул улыбку до ушей Попов. — Даже спорить не буду, — хмыкнул Антон. — Ну что, готово? — Ага. — Арсений попробовал сырник. — Блин, а ведь вкусно. Не хуже, чем в кафешке возле дома. Сметанки бы к ним еще. — Ура, мы сделали это! Открыть свою кулинарную школу, что ли, из меня бы вышел неплохой педагог. — Шастун взял сигареты и пошел на балкон. — Да, ты супер-терпеливый учитель, — согласился Арсений и вдруг сказал с интонацией типичного героя романтической комедии: — Просто я добавил еще один секретный ингредиент, без которого не получится ни одно блюдо... Секунда загадочного молчания. — Этот ингредиент — любовь, — закончил мужчина. — А потом они поебались, — зачем-то пошутил Антон, смеясь. — Жаль, что мы не в фильме, и фоном не играет задушевная музыка. *** Прохладный апрель сменился маем. Все вокруг постепенно расцвело и зазеленело, улицы стали сухими, солнце поселилось в небе до позднего вечера, да и вообще погода для Питера была необыкновенно теплой и почти безветренной. Жизнь шла размеренно и неторопливо. Ничего особенного не происходило, но Антон и не ощущал в этом потребности. Он почему-то чувствовал себя очень счастливым. Ну, то есть, он и раньше был счастлив, ведь глупо таковым не быть, когда у тебя прекрасная, любящая семья, хорошие, хоть и немногочисленные, друзья и профессия по душе. Хоть Антон и орал периодически, как его бомбит из-за глупых малолеток, он любил то, чем занимался. Все в его жизни уже давно состоялось, но только недавно близкие парня начали отмечать, что что-то в нем неуловимо изменилось. То ли улыбка стала более добродушной, то ли глаза ярче... — То ли хуй длиннее, — бормотал себе Шастун. — Придумают же. В последний день мая, когда солнце уже вовсю плавило Питер, Антон вместе с большой компанией по традиции собрался на Финском заливе на шашлыки. Были родители, конечно же Катька, которая по-прежнему увлеченно слушала, что говорит насаживающий кусочки маринованного мяса на шампур Позов, были все остальные друзья и приятели, были какие-то знакомые и знакомые знакомых родителей. Казалось, собрался весь город. Уже наевшись, напившись, наигравшись в разную херню и наслушавшись песен под гитару, Антон сидел на остывшем песке, опустив голые ступни в воду. Солнце клонилось к закату, окрашивая огромное небо в розово-желтые тона. Последний день весны. — Мне все знакомые говорят, что я изменился. — Знаешь, мне тоже, — поделился Арсений. — Наверно, это так и есть, ты же знаешь, сколько новой музыки я написал за это время. Что-то должно было этому способствовать. Антон знал, ведь каждой новой мелодией Арсений делился с ним. — А я научился разбираться в музыке, — улыбнулся Антон. — И теперь могу отличить Роберта Планта от Яна Гиллана. — А я научился готовить что-то кроме доширака и еще знаю, как обработать порез, чтобы не откинуться от потери крови, — смеясь, ответил Попов. — Ну, а если серьезно, даже Серега недавно, когда мы дорабатывали последние детали нашего проекта, сказал, что я стал гораздо собраннее и удивлялся, куда делось мое вечное распиздяйство. — Просто ты очень хочешь достигнуть цели, Арс, поэтому и делаешь все возможное. — Ты даже не представляешь, насколько я этого хочу. — Арсений стал внезапно серьезным. — И когда все получится, я буду самым счастливым человеком. — А я буду счастлив за тебя, — вырвалось у Антона прежде, чем он успел подумать. — Хотя, куда уже счастливее? На улице окончательно стемнело. Антон чувствовал умиротворение и спокойствие, болтая на самые разные темы — серьезные и не очень — с человеком, которого он никогда не видел, но душу которого чувствовал на расстоянии тысячи километров. В этом было что-то необъяснимое, космическое, причудливое, но никогда он не ощущал себя настолько... живым. Наступило лето. *** — Прикинь, мне бывшая позвонила, — говорил на следующее утро Арсений. — Говорит, что хочет начать все сначала. — А что ты? — спросил Шастун, ощущая как пересохло горло. — А что я? Отказал ей, конечно. — Почему? — Антон подавил неизвестно откуда взявшийся вздох облегчения. — Ну, во-первых, я убежден, что в одну реку дважды не входят. А, во-вторых... — Арс немного помолчал. — Я люблю другого человека, Антон. Приехали, блять.