Рома метался по комнате, в бессильной злобе сжимая кулаки. «Это письмо от Матвея?» - думал он. - «Что этому козлу еще надо? Свалил в армию, вот и пусть там сидит на попе ровно!»
Он напрочь забыл, что Женя не его, что между ними ничего нет и, возможно, никогда не будет. Он ревновал: жутко, болезненно, неудержимо...
Облизнув губу, он почувствовал вкус соли. Остановившись, он удивленно провел ладонью по лицу. Мокрая.
- Черт! - воскликнул он, ударяя кулаком по стулу. Тот возмутился такой несправедливостью и рухнул с жутким грохотом.
- Мальчики, у вас все в порядке? - донесся из-за двери голос его матери.
- Да, мам, у нас все оху... замечательно! - рыкнул Рома, заводясь еще больше. - Просто стул упал.
Шаги удалились, а мальчик присел на краешек кровати, яростно вытирая щеки краешком одеяла.
Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Кулаки зачесались, сердце отплясывало самбу, как запертая в клетке птица, ударяя в ребра. Отчего-то заболел живот, заставив Рому согнуться и обхватить его руками. Хотелось заорать, упасть на колени и начать скрести пол ногтями. Закусив краешек губы, мальчик уставился на дверь в ожидании.
Через двадцать минут она открылась, Женя с мечтательным выражением лица просочился в комнату.
- Что пишет? - хриплый голос.
- Кто? - Женя попытался сделать отстраненный вид, пряча письмо в школьный рюкзак.
- Твой любовник!
- Он мне не любовник, а хороший друг! И тебя это вообще не касается! - Женя развернулся, упирая сжатые кулаки в бока.
- Ах, не касается...
Рома вскакивает с кровати и подлетает к удивленному мальчику.
- Сколько ты еще будешь играть моими чувствами? - прошипел он, сжимая пальцы у Жени на плечах. - Я с ума схожу, ночами спать не могу, голова разрывается от боли, - все это он шептал мальчику на ухо, сильнее прижимая к себе.
- Пусти, - Женя испугался своей реакции на этот интимный шепот.
- Никогда! - Рома впился в губы мальчика яростным поцелуем, сминая их, проталкивая язык.
Глаза Жени наполнились слезами, он попробовал оттолкнуть брата, но Рома, рыкнув, впечатал его в стол, обхватывая рукой запястья, чтобы не рыпался. Напрасно Женя брыкался ногами, только отбил себе щиколотку о ножку многострадального стула.
