Какой же ты потрясающий!!! Рэнгоку Кёджуро!

Восьмая глава

Очередной ливень пролился из тяжёлых, пушистых облаков, бродивших между гор, и небо прояснилось. Наконец начали цвести гортензии. Вся окрестность понемногу расцвечивалась белыми, голубыми и сиреневыми пышными гроздями цветов. По утрам, во время завтраков и приёмов лекарств, Столп Пламени слышал тонкий аромат, разлитый в прохладном влажном воздухе.
      Находясь в поместье бабочки практически безвылазно, он бы, возможно, и не заметил вовсе смены сезона. Но, тренируясь с Аказой каждую ночь, он приметил цветущий куст гортензии рядом с озером. Демон, как всегда замечающий каждое движение и взгляд человека, тоже обратил внимание на бледно-голубые цветы.
Скоро праздник бога дождя. Придётся пропустить две ночи. Как раз отдохнёшь, - сказал он.
     Верно. После начала сезона дождей местные жители из года в год почитали бога дождя, благодаря его за драгоценную воду, дающую жизнь и людям, и урожаю. Улицы наряжали фонарями и лентами, две ночи шли праздники и пиршества.
      Обычно Кёджуро никогда не пропускал тренировки, даже несмотря на праздники, но это не мешало ему наслаждаться всеобщей атмосферой веселья. В этот раз и правда придётся отказаться от тренировок - две ночи подряд люди будут пить и отдыхать, бродить по улицам. Не выйдет отлучиться незаметно.
      Кёджуро обрадовался этой передышке, потому что ему было необходимо провести с собой строгую беседу: он начинал привыкать к демону.
      Если так пойдёт и дальше, как он сможет сразиться с ним насмерть?
      После нескольких тренировок Кёджуро признал, что перехитрил сам себя: занимаясь с кем-то совершенствованием дыхания или техники боя, невольно начинаешь воспринимать партнёра по тренировкам как товарища. Товарища, который пойдёт с тобой в бой, прикроет спину.
Но Аказа ему никакой не товарищ. Впервые за всю жизнь Кёджуро тренировался с врагом.
      Со вздохом мечник признал, что, видимо, это и есть та самая причина, по которой демон с радостью принял условия их договора: он надеялся, что Кёджуро к нему привыкнет и раздумает его убивать. Намерение Столпа провести этот бой было невозможно разрушить, никаким привыканием, никакими тренировками, никаким мнимым товариществом - ничем.
      Аказа - демон. Он ест людей. Он будет за это наказан.
      Ренгоку обязан уничтожать демонов.
      Именно эту обязанность он принял, когда вступил в ряды истребителей, и он не собирался от неё отказываться. И эта решимость с каждым днем всё сильнее отдавала горечью.
Оставшись недовольным этим шатким ощущением, Ренгоку наблюдал за тем, как на поместье опускается вечер: с самого утра здесь было непривычно живо. Отовсюду слышалось хихиканье девочек и девушек, которые с утра спешили поскорее закончить работу, которая никуда не исчезла с наступлением праздника. Нужно было проверить всех больных, провести лечение, разнести лекарства, перевязать и обработать раны, а также приготовить еду, всё те же бесконечные лекарства и травы, навести везде чистоту и порядок, отправить письма и, конечно, приготовить праздничное угощение. Успешно закончив все дела днем, к вечеру девушки принялись примерять праздничные наряды: некоторые из них хотели хотя бы недолго пройтись по украшенным улицам.
      Шинобу с наследницей в этот раз отсутствовали, безвылазно работая в лаборатории Тамаё, но они отправили письмо с наказом как следует отдохнуть в праздник.
Шумная праздничная возня перетекла в ужин со сладостями: новички и девочки-помощницы развернули ханафуду, и даже Кёджуро сыграл одну партию.
      - Господин Ренгоку, неужели вы и правда помните все разыгранные карты?! - молниеносный мальчик (ах да, он же Агацума) был почти в священном ужасе.
      - Конечно же нет! - честно ответил мечник.
      Немного подумав, он добавил, подражая важности стариков-игроков:
      - Это тайное искусство постигается годами тренировок.
      Новички приняли его поддразнивание за чистую монету и преисполнились важности момента. Не выдержав, он громко рассмеялся.
      После этого юноша вышел из игры: на его вкус, она была слишком долгой и выматывающей, ему не хватало терпения больше, чем на одну партию подряд. Немного понаблюдав за весёлой возней ребят, он ушёл к своим покоям, прихватив чайную доску и горячую воду. Запасы чая уже перекочевали к нему - сейчас в поместье, кроме Ренгоку, ценителей не было.
Прогоняя энергию по телу в базовых упражнениях дыхания, он уже сделал пару проливов чая, когда в ночном небе расцвели первые шапки фейерверков.
      Ренгоку замер. Вовсе не цветные огни, опадающие дорожками света, привлекли его внимание. На крыше его покоев сидел демон.
      Аказа.
      Что он здесь делает?
      Ведь тренировок сегодня нет?
      Кёджуро плавно поставил пиалу на доску.
      Либо Аказа решил нарушить договор и съесть кого-то прямо здесь и сейчас, либо захотел сразиться с ним, выдав своё присутствие всем, кто пожелал бы сейчас зайти и поговорить с пламенным Столпом.
      Что он задумал?
      Битва разгорится, если ветер даже просто повеет в сторону Танджиро, сидящего сейчас на его общей с новичками веранде.
      Что бы не случилось, Кёджуро не позволит никому здесь умереть.
      Однако время шло, фейерверки хлопали все чаще, а демон всё сидел на крыше, не обращая никакого внимания на Столпа Пламени.
Наконец Ренгоку это надоело, и он поднялся на крышу, с катаной, готовый защищаться и защищать.
      Но он совсем не был готов увидеть вместо демона самого обычного человека. Вернее, это все же был именно Аказа, но...
      Вольготно разглёгшаяся на крыше фигура точно принадлежала демону, но вот только сегодня он был одет, о чудо, в обыкновенную человеческую одежду: угольно чёрная юката была подвязана таким же чёрным оби. Одежда намекала на своего обладателя лишь перевязанным сверху оби привычным шнурком с бирюзовыми кисточками.
      Ночной гость повернул лицо к человеку, и тот замер на выдохе.
      Лицо Аказы было лишено какого-либо демонического следа, оставляя лишь некую европейскую экзотику в виде непривычно светло-голубых глаз и розовых волос, бровей и пышных ресниц. Светлый взгляд прошёлся по фигуре мечника и равнодушно вернулся к созерцанию фейерверков.
Кёджуро начисто потерял дар речи.
      - Если я тебе мешаю, могу уйти, - кажется, демон сжалился над человеком.
      - Зачем тогда вообще было приходить? - наконец отмер мечник, осторожно присаживаясь рядом. Демон явно пришёл с миром.
      - О, ты не заметил? - как будто удивился Аказа. - Твои покои построены на возвышении, отсюда отлично всё видно.
   - Ты выглядишь совсем как человек, - Кёджуро даже не поворачивал голову в сторону фейерверков: он видел их цветные отблески на светлой и чистой, лишенной отметин коже и в глазах, наблюдающих за небом с непривычной безмятежностью.
      - Сегодня много людей, я не хочу внимания.
      - Тогда не спускайся в толпу, - искренне посоветовал мечник.
      - Почему?
      - Соберёшь всех девушек, и их мужчины устроят охоту за тобой.
      Аказа оторвался от фейерверков и повернулся было к человеку с приоткрытым ртом, очевидно, собираясь сказать что-то вроде "какая чушь", но быстренько отвернулся, лишь растерянно моргнув.
      Он удивился так искренне, словно не пытался соблазнить Ренгоку, а просто случайно был весь словно манящая кошка. Но ведь тот поцелуй не мог приснится мечнику, он точно был. И все эти движения, и вся эта сила и грациозность, и все эти касания его тела - всё это разве не было соблазняющим поведением?
      - Я могу просто полюбоваться праздником.
      - Собираешься на охоту?
Демон приподнялся, опираясь на локти и вновь повернулся к человеку. Его лицо слегка исказилось от холодного пренебрежения. Вопреки логике, Ренгоку расслабился: свирепый и смертельно опасный Аказа был куда привычнее прекрасного молодого незнакомца.
      - Кёджуро, - его голос вновь натянулся, - во-первых, я соблюдаю твои условия. Во-вторых, ты что, и правда думаешь, что вся моя жизнь крутится вокруг того, чтобы хоть кого-то сожрать за углом?
      - Ты – демон, - отчеканил Столп Пламени.
      - Ну и что? - процедил Аказа, - И что с того?
      - Не пытайся меня убедить, что ты живёшь как обычный человек.
      Аказа полностью сел, выпрямив спину и развернувшись к собеседнику. Его взгляд пробежал по лицу Кёджуро, и он отчего-то внезапно успокоился.
      - Вообще-то мы отличаемся от людей только в вопросах пищи и пребывания под солнцем.
      Кёджуро нахмурился.
      - Ты не знал? Люди тоже убивают людей.
- Вы поедаете людей.
      - Вот именно, Кёджуро. Мы это делаем ради пищи. А люди убивают ради всякой чуши.
      Абсолютно демоническая точка зрения.
      - Ты меня не переубедишь.
      Аказа смотрел прямо в глаза человеку. Сейчас он сам выглядел как человек, но его взгляд был полон демонической злости и какой-то необъяснимой, глубокой боли.
      - А ты скажи мне, почему убивать людей ради пищи это хуже, чем убить ради ограбления или насилия? О, кстати. Угадаешь, сколько насильников я съел? Ты бы удивился числу. Разве я не спас этим множество жизней и судеб? Чем я, в таком случае, хуже тебя?
      - Я не собираюсь состязаться в количестве спасенных жизней, - отрезал Ренгоку.
      - Ну и хрен с ним, с количеством. Знаешь, как люди становятся демонами?
      Кёджуро вдруг полностью успокоился.
      - Расскажи мне.
Он действительно хотел услышать то, что Аказа сейчас хотел сказать. Было важно наконец выслушать и вторую сторону. До сих пор возможности не предоставлялось. Мечник защищал невинных людей, убивая демонов, которые все были на одно лицо: кровожадные и жестокие, утонувшие в ненависти и животном голоде. С такими не поговоришь. Но если бы он смог понять Аказу, возможно, он смог бы помочь большему количеству людей: ведь истребители уничтожали демонов не за сам факт их существования, а лишь потому, что те охотились на людей.
      Аказа мог бы уничтожить очень много демонов, обезумевших от жажды человеческой плоти. Он тоже... Он тоже обладал силой, способной защищать невинных людей. Как Ренгоку.
      - Многие стали демонами как раз потому, что их никто не спас. Где же в этот момент вы, истребители, были? Когда с нами творили ужасные вещи сначала люди, а потом и господин. Где вы, защитники слабых и невинных, были тогда?
Легко бороться против очевидного зла и выглядеть героями-спасителями. Легко осудить тех, кто просто не был таким сильным и сломался, когда было тяжело и больно. Ты правда думаешь, что мир чёрно-белый?
      - Аказа, - позвал юноша.
      - Просто ответь, Кёджуро, - Аказа отвернулся, обратив пустой взгляд на пустой двор поместья.
      Вместо ответа Кёджуро положил ладонь на спину демона в теплом, утешающем жесте, не отрывая взгляда от его лица.
      От Ренгоку сейчас исходило такое тепло, что было даже удивительно, как он не освещал ночной воздух.
      - Что случилось в тот день? - непривычно тихо для себя спросил мечник.
      Аказа ощутил, что его грудь внутри сдавливает нечто, что он не может контролировать никакими демоническими силами. Только тепло, исходящее от ладони Кёджуро, могло насквозь прогреть, растопить это ледяное, острое давление.
- Каким бы я ни был вором и мерзавцем, но я смог обрести семью и зажить нормальной жизнью, - выдохнул Аказа, - поэтому не убеждай меня, что каждый согрешивший достоин лишь наказания.
      Я знаю, что существует любовь и прощение, способные из любой грязи вытянуть зелёный, живой росток.
      Аказа глубоко заглянул в глаза Кёджуро и едва слышно продолжил.
      - В тот день люди убили Коюки и её отца. Отравили. Просто из зависти. Я убил их всех. Просто из злости. Кёджуро. Я что, виноват только потому, что я выжил, а они - нет?
      - Я не знаю, - так же тихо ответил юноша.
      Аказа на миг зажмурил глаза, глубоко вздыхая.
      - Спасибо, что хоть честно сказал.
      - Аказа.
      - Что ещё?
      - Я заранее прощу прощения за вольность.
      И Кёджуро его обнял.
Обнял, как ребёнка, перетянув себе на колени всего одним движением здоровой руки. Горячая ладонь легла на поясницу. Аказа выдохнул в его ключицу, вцепившись пальцами в ткань его одежд и ощущая, как тепло заполняет каждую клетку его тела.
Так они просидели довольно долго.
      - Прощаю, - наконец проворчал демон в плечо Ренгоку.
      - Что? - мечник, кажется, забыл обо всём на свете, обнимая Аказу.
      - Прощаю тебя за вольность. А ты реально решил меня ручным сделать, а, Кёджуро?
      - Слезь с меня, - раз демон снова начал дразниться, значит, точно уже пришёл в себя.
      - Но мне тут хорошо, - проворчал Аказа сквозь улыбку.
      - Слезай, - прозвучало строго.
      - Эхх.
      Аказа с явным неудовольствием сел обратно на крышу. Фейерверки всё это время то стихали, что вновь расцветали в ночном небе.
      - Ты всё ещё хочешь отрезать мне голову? - полушутя спросил демон.
      - Ты всё ещё хочешь сделать меня демоном? - эхом спросил Кёджуро.
      С лица Аказы пропали последние искорки улыбки.
      - Конечно же да. Я хочу, чтобы ты жил долго и не страдал от боли. Чем же это похоже на казнь? - голос демона вновь хищно натянулся.Кёджуро ощутил какой-то совершенно дурацкий, немыслимый кураж, ловя себя на желании потрепать короткие розовые волосы. А ещё отчего-то он почувствовал, будто с его плеч спала огромная тяжесть.
      - Очень похоже, Аказа. И то и другое - насилие и преступление против воли.
      Они оба были неправы.
      - Так не убивай меня!
      - Не делай меня демоном!
      Но ни один из них не собирался уступать.
      Янтарно-огненные взгляды будто сцепились друг с другом, пытаясь продавить и подчинить друг друга.
      Внезапно оба услышали женский крик.
      - Кёджуро, стой!
      Но мечник спустился вниз быстрее мысли, Аказа невольно восхитился такой скоростью, позволив себе полюбоваться огненным смерчем с катаной, понесшимся в сторону криков.
      С катаной... С катаной?! Черт подери!
      Он не может. Не сейчас!
      Его гребаная рука всё ещё сломана!
Демон был быстрее и злее, поэтому оказался на месте одновременно со Столпом.
      - Демон! Это демон! - вновь закричала девушка.
      На праздничной улице творился хаос: люди толкались и топтали друг друга, пытаясь убежать как можно скорее. Среди них уже находились девушки из поместья бабочки и двое новичков: Танджиро пытался пробраться сквозь толпу к центру событий, а девушки - увести детей подальше от демона.
      Чудовище уже успело схватить одну из прохожих девочек и укусить её за шею: несчастная потеряла сознание к тому моменту, когда Кёджуро прибыл на место. Светлая праздничная юката быстро намокала от крови.
      Столп Пламени едва успел подхватить ребёнка, когда за доли мгновения Аказа оторвал руки незнакомому демону: Кёджуро даже не увидел, как это произошло, просто успел распознать уже знакомую боевую ауру Третьей Луны и поймать девочку.
Испуганные крики толпы померкли на фоне ужасающего ледяного рыка Аказы, прокатившегося по улице.
      - Как ты посмел напасть на девушку в моём присутствии! Низший!
      Все, кто остались рядом, замерли от парализующего страха: настолько вселял ужас Третья Луна. Некоторые люди присели, закрывая головы и лица руками
      - Их двое, - напряженно выдохнул Танджиро. Аказа немедленно обернулся на них.
      Его глаза и лицо вновь обрели демонические признаки: иероглифы с титулом вернулись на место, как и полосы метки. Дикая ярость исказила выражение лица до такой степени, что даже Кёджуро замер.
      - Пошли вон отсюда. Вы, пушечное мясо. Пошли! Отсюда! Вон! - заорал Аказа на истребителей.
      Столп Пламени быстро сообразил: что-то не так. Возможно, Аказа знал этого демона? Почему он не оставил этот бой истребителям? Почему он вообще вмешался? Пытаясь понять поведение Аказы, мечник передал бессознательного ребёнка Аой, которая только что прибежала к нему, чуть ли не упав рядом и сразу же протянув руки к раненой девочке
- Она умирает от потери крови. Он выпил слишком много, сволочь! - на выдохе проговорила она.
      - Камадо, помоги Аой с раненой! Отступайте! - приказал пламенный Столп.
      - Есть, господин Ренгоку! Мы скоро вернёмся, очень быстро вернёмся!
      Юноша взял на руки раненую девочку и побежал в сторону поместья.
      За этими короткими мгновениями Кёджуро пропустил момент, когда неизвестный демон отрастил обратно руки, а Аказа спустил юкату с плеч, позволяя ей свисать ниже пояса, чтобы не мешала движениям.
      Но неизвестный демон обратил всё своё внимание на столпа пламени: со сломанной рукой и весь перевязанный - какая шикарная добыча! Если он убьёт его, господин точно даст ему больше своей крови! Аказа, может, и рассердился из-за девочки, но уж точно он не станет мешать ему убивать истребителя. Даже поможет!
Но внезапно его накрыло волной боевой ауры Третьей Луны. Что происходит?
      - Рокуро! - прорычал демон. - Он - мой! Моя добыча! Не смей даже смотреть на него!
      Но Рокуро, Вторая Низшая Луна, даже не посмотрел в сторону Аказы: его захватила жадная мысль о крови господина, и он не видел смертельной опасности перед собой.
      Третья Луна, коротко рыкнув, обрушил на Рокуро две мощные ударные волны, которые едва не взорвали голову демону. Это заставило его переключить внимание.
      - Третья Луна, что ты делаешь? Не мешай мне!
      - Да ты совсем страх потерял! Я сказал: Ренгоку - моя добыча!
      Рокуро безумно расхохотался.
      - Тогда почему он всё ещё жив?! Я убью его прямо сейчас и получу в награду кровь господина!
После этих слов Аказа перестал церемониться: у него итак давно уже кончилось терпение. После первого же жадного взгляда на Кёджуро у него перед глазами просто побелело от ярости. Да как он посмел смотреть с такой животной жадностью!
"Тебе не жить. Он - мой. Мой. Мой!"
      Столп Пламени во все глаза следил за движениями Аказы: сейчас его поведение сильно отличалось от того, как он вёл себя в том бою возле поезда. Против него тогда демон выставлял техники обдуманно и точно, плавно перетекая от одной к другой и, как сейчас понял Кёджуро, демон не сильно-то старался в тот раз убить Столпа Пламени.
      Вот сейчас он наблюдал жажду убийства во всей красе. Аказа не давал противнику увеличить дистанцию, бесцеремонно и нагло прерывал его атаки, показывая абсолютное неуважение к происходящему. Никакой грации шагов, только гнев: сейчас от каждого шага исходило намерение довести удар до конца, убить Рокуро на месте. Через некоторое время бой перерос в избиение: Ренгоку чувствовал, что скоро последует казнь.
Но внезапно он увидел, что Аказа слишком часто и глубоко дышит. После этого демон атаковал противника ногой и прыгнул вслед за его отлетевшим от удара телом, но Рокуро вдруг слишком живо извернулся и ускользнул от прыжка Аказы.
      Каким-то непостижимым образом демон сумел измотать Аказу, лишить его сил, хотя Ренгоку был точно уверен: то, что сейчас выдал Третья Луна, было лишь верхушкой айсберга его сил. Они просто не могли закончится сейчас. Очевидно, у Рокуро были некие скрытые способности, которыми он повлиял на Аказу. И, видимо, Аказа знал о них заранее, прогоняя истребителей. Они бы не справились с этим демоном. Не сейчас, не в таком состоянии.
      Кёджуро плавно принял стойку на одну руку, чтобы в случае внезапной атаки Рокуро на него суметь защититься с минимальными потерями. Вмешиваться в сражение он не собирался.
Не собирался помогать Аказе.
      Нет.
      Чёрт.
      Да чтоб его.
      Аказа пропустил удар, позволяя противнику опасно сократить дистанцию.
      "Стой на месте," - приказал себе Ренгоку.
      Рокуро, вцепившись в пояс Аказы, притянул его к себе и что-то проговорил одними губами прямо в лицо Третьей Луны. Аказа замер, и Кёджуро понял, что Вторая Низшая Луна сейчас будет атаковать всерьёз.
      Но никакая его атака не настигла бы Аказу: сейчас, в переломный момент, словно что-то резко изменилось и движения Второй Луны стали выверенными до последнего волоска. Кёджуро замер от внезапного восхищения: он никогда не видел такого стиля рукопашного боя, который был бы острым, словно клинок, и настолько же точным.
      За короткий миг Аказа шагнул за спину противника, вспрыгнул на его плечи дикой кошкой и, сжав бёдрами шею, оторвал ему голову.
Обезглавленное тело осело на колени, забулькало кровью, которая толчками вырывалась наружу. Аказа несколько мгновений смотрел, не отрывая взгляда, на шею и голову, но заметив первые же признаки разложения, откровенно брезгливо разжал пальцы и отпрыгнул от тела. Оторванная голова откатилась на пару шагов, а тело грузно упало на землю.
      Что же такое сказал ему Рокуро, раз Аказа так страшно разозлился?
      Это была даже не боевая ярость, не задор сражения и не тот азарт, который Ренгоку испытал на себе лично. Это было чистое безумие. Кёджуро видел такое у некоторых мечников: в какой-то момент они брали в руки оружие, впадали в транс и не могли остановиться, пока не убьют все живое вокруг себя.
      Столп Пламени что-то отвечал подбежавшему только что Камадо, одновременно не спуская глаз с Аказы, который приподнял верх своей безбожно измятой и испорченной юкаты, закатил глаза и, досадливо рыкнув в сторону, исчез.
Обезглавленное тело осело на колени, забулькало кровью, которая толчками вырывалась наружу. Аказа несколько мгновений смотрел, не отрывая взгляда, на шею и голову, но заметив первые же признаки разложения, откровенно брезгливо разжал пальцы и отпрыгнул от тела. Оторванная голова откатилась на пару шагов, а тело грузно упало на землю.
      Что же такое сказал ему Рокуро, раз Аказа так страшно разозлился?
      Это была даже не боевая ярость, не задор сражения и не тот азарт, который Ренгоку испытал на себе лично. Это было чистое безумие. Кёджуро видел такое у некоторых мечников: в какой-то момент они брали в руки оружие, впадали в транс и не могли остановиться, пока не убьют все живое вокруг себя.
      Столп Пламени что-то отвечал подбежавшему только что Камадо, одновременно не спуская глаз с Аказы, который приподнял верх своей безбожно измятой и испорченной юкаты, закатил глаза и, досадливо рыкнув в сторону, исчез.
      Как он сказал? "Я сегодня не хочу внимания"?
Что же, судьба проигнорировала его желание.