Сестра из параллельного мира

XXVI

Викторианна

Не сестра

Влюбленность застлала глаза принцессе. Признавшись во всем друзьям, а после и Нине Владимировне, девушка ощутила, как светлое чувство возросло в ней до больших размеров. Она не видела никого вокруг, кроме своего любимого.

То же самое было и с Пашей. Вот только он изначально был внимательнее и серьезнее, чем Викторианна, поэтому сразу заметил косые взгляды Алены. Парень не понимал, почему она стала так странно смотреть на сестру. Из-за того, что считает Пашу недостойным ее? Или по какой-то другой причине?

Парень сидел на диване, вслух читая «Угрюм-реку» Шишкова. Викторианна внимательно слушала, периодически вставляя комментарии, и вышивала гладью на белоснежном куске ткани. Алена, занимающаяся дипломной работой в другой комнате, периодически выходила то в туалет, то на кухню за чаем. Она глядела на сестру, на Пашу и не знала, улыбаться ли от радости за них, или недоумевать из-за того, что «Вика» обращается к себе от третьего лица и увлекается тем, к чему раньше не пытала большой любви.

Вернувшись из кухни с очередной чашкой чая, девушка прикрыла дверь в спальню и села прямо на пол, слушая тихий голос Паши. Глотнув горячий напиток, Алена задрала голову, макушкой прислоняясь к стене.

– Она, эта самая колдовка-то, шаманка-то, раз средь ночи к Антипу объявись возьми. Да как крикнет; «Ей, вставай, Антип! Я, мертвая, к тебе пришла, гулять пришла, плясать пришла!..» – устрашающе произнес парень. – А сама ударила ладонь в ладонь, подбоченилась – в красном во всем, в бисере, – да как пошла трепака откалывать, только вихрь засвистал по зимовью. Тут наш Антип заорал с перепугу благим матом: «Сгинь, нечистая сила, сгинь!» – да в одном бельишке, босой по морозу-то – дуй не стой! Дак, веришь ли, пятнадцать верст без передыху отмахал...

– Ужас! – перебила принцесса. – Бедный Антип!

– А, по-моему, забавно, – возразил Паша.

– Да что же забавного?

– Я люблю что-то такое... мистическое.

– А как же сочувствие?

– Сочувствия, Викторианна, мне хватает и в жизни. Я устаю сопереживать живым людям, поэтому часто в книгах встаю на сторону отрицательных персонажей, чтобы хоть чуть-чуть отдохнуть от постоянной жалости к другим.