Сопротивляйся мне

12

   Оказывается, я толком не ела с самой помолвки.
   После скандала в свадебном салоне кусок в горло не лез. А сегодня мутило из-за боли от лазера. В общем, заказала я себе греческий салат, лазанью, капучино, а на десерт мильфей с таким количеством ягод, что хотелось по-детски в ладоши хлопать от восторга.
   Чимин, впрочем, не отставал. Салат, суп, паста. Чашка американо. Мы с энтузиазмом принялись за еду, периодически подглядывая друг за другом.
   Ладно, на самом деле подглядывала только я. Он настойчиво пытался поймать мой взгляд, я же всё время то опускала глаза, то отводила их в сторону.
   — Точно не хочешь десерт? — нахожу я очередную безопасную тему в конце позднего обеда, раннего ужина, или что у нас там происходит. Чувствую приятную тяжесть в животе и легкость в мыслях. Весь вечер по губам Пака блуждает задумчивая улыбка, и я, минута за минутой… смелею. — Ты посмотри только, что они творят! Не еда, а произведение искусства!
   Вот оно! Он снова улыбается. Точно так же, одними губами. Вежливо и располагающе. Либо я совсем не разбираюсь в людях, либо он тоже неплохо проводит время.
   — Спасибо, Джису, не люблю сладкое.
   — Совсем?
   — Ну, исключения есть, — слегка приподнимает брови, и мне почему-то становится неловко, будто мы снова о чем-то интимном.
   Послезавтра он станет моим мужем. Мы будем жить вместе. Спать вместе… наверное.
   Я быстро поправляю очки. Это делать совершенно необязательно, просто я вновь начинаю нервничать.
   За обедом мы в основном обсуждали нейтральные темы. Перебросились парой фраз о Сеуле. Он там тоже бывает по работе или учебе, но не часто.
   Чимин буквально атаковал меня вопросами! Я едва успевала отвечать!
   Рассказала про свой университет, про конкурс красоты и про Лису, по которой скучаю. Увлеклась и выложила, как мы с ней смеялись, когда репетировали мой выход и речь. Буквально до слез! Лиса виляла задницей, проходя по своей комнате, я хохотала, лежа на диване, закинув ноги на спинку и схватившись за живот. Мы с ней пересмотрели кучу старых американских фильмов, в которых были упомянуты подобные мероприятия.
   Чимин не перебивал, не зевал, не смотрел на часы. Кажется, что ему было интересно, и я продолжала рассказывать. Можно было бы, конечно, томно молчать и робеть. Но… я ведь пообещала себе, что буду смелой. Не понравлюсь ему, и что он сделает? Не возьмет меня замуж?
   — А ты, Чимин? Почему именно юридический? — спрашиваю, решив, что мы вполне можем теперь поговорить о нем. — Почему ты стал юристом?
   Он пожимает плечами. На секунду задумывается, будто ему впервые задают этот вопрос.
   — Как-то даже мыслей других не было. Мой отец — прокурор, дядя — Хосок, — уточняет для меня, — успешный адвокат.
   — Дядю твоего я запомнила хорошо, — киваю я. Пак, наконец, берет в плен мой взгляд и улыбается шире.
   — Уверен, вы подружитесь. Брат тоже юрист, — продолжает, не разрывая зрительного контакта. — Он занимается землей.
   — Значит, у тебя не было выбора?
   — Почему? Был. Наверное. Но мне с детства дико нравилась синяя форма, — он склоняет голову набок. Вроде бы шутит, но это неочевидно. Форма отца — ужасно скучная, и она уж точно не может идти Чимину. С его карими глазами, смуглой кожей и вьющимися волосами. Она для него будто простовата. Я не сдерживаюсь и смеюсь. Потом спохватываюсь и прикрываю рот салфеткой. Ким Ина убила бы меня в этот момент взглядом.
   — Извини. Но мне кажется, она тебе не идет.
   Ни форма, ни фамилия.
   Он меня рассматривает, как диковинную игрушку на витрине. Словно я снова на сцене и на меня направлены камеры. Почему-то это не смущает, а, напротив, рождает внутри приятный трепет.
   — Ты знала, что в древности синий цвет использовали для защиты от сил зла? В этом весь смысл, — он делает глоток кофе, и я улавливаю задор в его глазах. Всё же он шутит. Сказки рассказывает, точно Серый Волк.
   — Ты в это веришь? — спрашиваю я.
   — Верить можно в Деда Мороза или Зубную фею, а я тебе называю факты.
   — Вот оно что. Значит, ты защитник. От сил зла, — произношу я, откинувшись на спинку стула. Наши глаза вновь встречаются.
   — Не совсем, но тепло. Знаешь, как переводится слово «прокурор» с латыни?
   — Управлять, — отвечаю я без запинки. Посмотрите на моего отца, определение придет само собой. И гуглить необязательно. Он управляет городом, своей семьей, мною.
   — И заботиться. Это синонимы.
   — Ни разу в жизни! — хмыкаю я, откладывая десертную вилку. Я наелась, всё было очень вкусно.
   — По крайней мере, так должно быть, — Чимин допивает свой кофе. — Если управлять правильно. Иначе это тирания. Впрочем, зачастую мы видим лишь часть общей картины, поэтому не понимаем мотивы многих поступков. Просим счет?
   Я подкладываю пальцы под колени и смотрю на его руки. Красивые, ухоженные. Черные волоски на тыльной стороне, ровные длинные пальцы. Руки совсем не такие, как у Кая. У него ладони широкие, на пальцах куча мозолей. Кай много работает физически. Наверное, не очень хорошо, что я сравниваю этих мужчин.
   Чувство вины неприятно кусает. Кай сейчас в тюрьме, а я тут в ресторане с другим. Ему не следовало со мной связываться. Мне не следует о нем думать, иначе будет только хуже.
   Чимин ищет глазами официанта.
   Отец должен уже прийти с работы. Вероятно, они как раз успели обсудить мой побег вдоль и поперек.
   — А мы можем еще посидеть? — говорю быстро и громко. — Я не хочу домой, — отвожу глаза в сторону.
   — Домой мы не собираемся, Джису. По плану отрыв.
   — О. Тогда хорошо.
   Чимин, наконец, просит счет. А еще просит завернуть нам с собой в пакет бутылку красного французского вина, минералку и два бокала.
   — Посчитайте, будто я их разбил, — говорит он официанту. Тот улыбается и кивает, увидев чаевые.
   Я смеюсь, когда мы выходим из ресторана и идем к машине.
   — Зачем же бокалы покупать? Можно было забежать в супермаркет за пластиковыми стаканчиками!
   — Французское вино надо пить из бокалов, — учит он жизни. — А в ближайшем супермаркете, где продают пластиковые бокалы, сейчас километровая очередь на кассу, — добавляет следующую житейскую мудрость. — И мы не будем тратить на нее первое свидание.
   И правда, почти шесть.
   — Куда мы едем?
   — Увидишь, — говорит он и садится в машину. Я прожила в Республике восемнадцать лет, он — недолго в детстве и последние три года. Но кажется, что ориентируется в разы лучше.
   Мы едем на смотровую. Отсюда запускают фейерверк в праздники, в остальные дни гуляют влюбленные парочки. Проезжаем мимо парковки, поднимаемся на гору выше, игнорируем знак «Въезд запрещен». Останавливаемся у небольшой часовни. Кроме нас здесь никого нет. Может, еще слишком рано или же вечер понедельника мало кого вдохновляет на романтические порывы.
   Чимин отстегивает ремень безопасности, вручает мне бокал. Из бардачка достает перочинный нож, в который встроен штопор.
   Пара минут, и я смотрю на темно-красную жидкость в своем бокале. Себе он налил минералку.
   Пара секунд, и мы чокаемся.
   Пара вдохов, и… я делаю глоток. Потом еще один.
   — Вкусно, — говорю, улыбнувшись.
   — Расслабься, — слышу его голос. — Ты весь вечер напряжена.
   — У меня были не самые лучшие два дня. Да и всё происходящее, — поднимаю глаза к потолку. Давай, Джису, нажалуйся будущему мужу на то, что тебе придется выходить за него замуж. — Родственники давят. Я немного устала от постоянного контроля, — допиваю вино.
   — Тогда тем более отпусти себя. Всем назло.
   Одним глотком он осушает свой бокал. А потом тянется ко мне. Я замираю и закрываю глаза. Он совсем рядом. Всё к тому шло. Я понимаю это.
   — Я тебя сейчас поцелую, — говорит он спокойно. Его лицо так близко, что я чувствую аромат его туалетной воды. — Один раз. Надеюсь, тебе понравится. Потому что потом мы это будем делать часто.
   Кровь ударяет в лицо. Он так просто и легко об этом говорит! Чимин поднимает мои очки на лоб. Потом наклоняется и действительно целует. Меня. Накрывает мои губы своими и прижимается. Обхватывает мою нижнюю, чуть втягивает ее в себя, и я совершаю ответное движение. Целую его! Господи! Я делаю это.
   У его поцелуя приятный вкус. Он меня будоражит.
   Едва почувствовав ответ, Чимин начинает действовать активнее. Поцелуй становится глубже, я ощущаю влажное прикосновение языка. Потом еще одно и следом снова. Само собой получается, что я размыкаю губы и наши языки касаются друг друга.
   Он меня ласкает. Уверенно, напористо. И я отвечаю, подстраиваюсь. Я крепко сжимаю бокал, а самой остро хочется схватиться за его плечи. Провести рукой по его затылку,запустить пальцы в короткие кудрявые волосы. И притянуть его к себе! Мне этого всего вдруг хочется. Сейчас. Вино, нервы или поцелуй… — всё вместе сводит с ума. Мое дыхание учащается.
   В этот момент я отчетливо представляю себе дальнейшую жизнь. Если он будет обращаться со мной так же. Целовать так же. Если он будет…
   Чимин отрывается от меня. Еще раз касается моих губ и отстраняется. Я распахиваю глаза и заглядываю в его карие. Он, конечно, тоже смотрит на меня. Быстро облизывает губы.
   А потом говорит слова, от которых становится действительно жарко. Как в бане.
   — Жаль, что свадьба только послезавтра, — окидывает меня взглядом.
   Я улыбаюсь ему.
   — Почему?
   — Хочу тебя уже сейчас, — он внимательно смотрит на меня, словно считывает реакцию. — Но, боюсь, Ким просто облезет, — смешок вырывается из его рта. Пак возвращается в свое кресло, поглаживает руль. Медленно, плавно. Я слежу за этим его движением.
   Стискиваю колени сильнее, и мне от этого приятно. Почему он сказал, что поцелует меня только один раз?
   — Жарко, — объявляю я.
   — Подышим воздухом? — предлагает он. И мы выходим из машины.