Сопротивляйся мне

20

   Чимин появляется внезапно. Мы стоим на улице возле отеля, уже смирились с тем, что летим без него. Ждем наши машины, решаем, кто с кем поедет. И тут он подходит.
   — Прошу прощения, отвлекли, — объясняет свое долгое отсутствие. Смотрит на меня.
   — Позавтракать с семьей нельзя было? — строго спрашивает его отец. Мужчина явно недоволен поведением сына. От его тона у меня морозец по коже. С этим человеком я буду жить под одной крышей. — Все тебя ждали. Первый семейный завтрак.
   — Это было важно.
   — Я так понимаю, у тебя единственного в этой семье есть важные дела?
   Пауза. Тишина. Все молчат, смотрят на Чимина. Меня вновь разрывает от противоречий! С одной стороны, хочется подойти и взять мужа за руку, чтобы поддержать. С другой — он меня бросил одну, и я немного, самую малость, злорадствую.
   — Не думал, что разговор займет так много времени, пап. Я извинился же, — отвечает Чимин спокойно, без недовольства. — Давайте уже поедем.
   — Давайте, — кивают все. Тем более что такси уже на месте.
   — Голодный будешь весь день, — укоряет сына миссис Пак перед тем, как сесть в машину.
   — Мам, спасибо за заботу, но разберусь. Как-то же я жил эти восемь лет один.
   — Вот и мне интересно, как? — бросает она напоследок, закрывая за собой дверь.
   Сону смеется, хлопает Чимина по спине.
   — С возвращением в семью, бро.
   Затем подмигивает мне, и я улыбаюсь почти искренне. Чимин протягивает руку, подзывая меня к себе. Я послушно подхожу к нему поближе. Первая партия Пак занимает одну машину, вторая — мы с Чимином — следующую.
   — Тебя не съели без меня? — шутит Чимин, когда наша «Камри» трогается с места.
   — Нет, все очень милые, — улыбаюсь я.
   — Что-то сомневаюсь, — усмехается Чимин. — Мама иногда перебарщивает, не принимай ее слова близко к сердцу. Она хорошая. И если нужно помочь — всё сделает. Но если она переусердствует — жалуйся.
   — Она прекрасный человек. Уверена, мы поладим.
   — Хорошо.
   Надо сказать, что я не хочу жить с его родителями.
   — Это правда, что мы будем жить у твоих родителей? — произношу вслух.
   — Я решил, так будет удобно, пока делаем ремонт. Я много работаю, тебе не будет скучно одной.
   — Ясно. — Понимаю, что меня охватывает паника.
   — Ты поела?
   — Да, всё было вкусно.
   Повисает пауза, мы исчерпали темы для разговора.
   — Насчет того, что случилось сегодня в ванной, — начинает Чимин через несколько минут. Бросает взгляд на водителя, вновь смотрит на меня. — Я переборщил. Мне не стоило давить на тебя. Извини меня. Кажется, этим утром мне удалось испортить всё, что только можно.
   — Всё в порядке, — повторяю я, как кукла со встроенной программой. Перед его мамой я уже показала себя настоящую, повторения допустить нельзя. Искренности от меня не ждут.
   — Хорошо, — он отворачивается и смотрит в окно.
   Мы подъезжаем к аэропорту, где нас уже ждут Ким полным составом — мои родители и все родственники, что вчера присутствовали на свадьбе. Они будут гулять и отмечать до конца недели. Отсутствие молодоженов никого не смущает.
   Ким Ина — единственная, кто плачет не от радости, а от горя. На мгновение я чувствую вину за то, что бросаю ее. Я не помню свою жизнь без бабушки, она всегда была рядом. И да, ее любовь и забота были удушающими, моментами просто невыносимыми! Но хорошего тоже было достаточно. Мне вдруг становится ее так жаль! Она меня обнимает и рыдает навзрыд, причитая, что мы больше не увидимся никогда.
   Огромное искушение пригласить ее в гости и тем самым порадовать. Я держусь ну просто из последних сил!
   Мама тоже меня обнимает, целует в щеку.
   — Как ты, доченька? — спрашивает тихо.
   Не знаю, что именно она имеет в виду. Первую ночь с мужчиной, возможно?
   — Всё в порядке, — говорю я с нейтральной улыбкой. Если я начну жаловаться, она не поддержит.
   Потом меня обнимают тетушки. При приближении Чонсока я по привычке замираю. В детстве мы часто дрались вплоть до того времени, пока я не переехала в Сеул. Он всегда говорил, что никому не даст меня в обиду, словно у кого-то бы хватило смелости докопаться до дочки прокурора. Зато сам… Он никогда не сдерживался и делал мне по-настоящему больно. Причем незаметно, без синяков. Я его ненавидела.
   Чимин оказывается рядом, обнимает меня за плечи и притягивает к себе.
   — Ну прощай, сестра. Жди в гости, обязательно приеду на юг.
   В ответ я улыбаюсь и киваю.
   — Дай сестру обнять, Чимин! Не жадничай! — смеется Чонсок, но потом вдруг замолкает и отходит.
   Я набираюсь смелости и робко обнимаю мужа за талию. В ответ. Хорошо, что ему больше не звонят и он рядом.
   Дальше всё происходит немного сумбурно и навязчиво трогательно. Ким Ине становится плохо с сердцем, ее усаживают на лавочку, приносят воды. Чимин делает вид, что этот спектакль устроен не для него и ему глубоко по фигу, пусть даже она прямо сейчас умрет от тоски.
   Полагаю, так и есть на самом деле. Я лицемерно пожимаю плечами, дескать, решил муж, что я могу поделать?
   Мой отец заканчивает беседу с моим свекром и забирает у меня ненадолго мужа. Они о чем-то переговариваются. Папа выглядит растерянным и будто… резко постаревшим. Он вновь кажется мне уязвимым, как тогда, во время разговора с дядей Юнги. Мое сердце сжимается.
   Чимин же, как обычно, слегка высокомерно улыбается и кивает, бросая на меня многозначительные взгляды, от которых мои щеки сами собой розовеют.
   Наконец, наступает время окончательно прощаться. Папа крепко обнимает меня, и я на мгновение закрываю глаза. Вдруг вспоминаю день, когда мне сообщили о диагнозе.
   На самом деле мне ведь повезло. Когда врач заверил, что ошибки нет и меня действительно случайно заразили вирусом, я отнеслась спокойно. Объясняю почему. За несколько месяцев до этого я чуть не умерла в аварии. Это было как… если бы предложить умирающему человеку пожить еще лет пять. Счастье же! Я вообще стараюсь быть по жизни оптимистом. А потом доктор и вовсе заверил, что благодаря терапии я смогу прожить лет пятьдесят. Никого не заразив. Для меня это крайне важно.
   Когда я делала тату, то предупредила мастера. Несмотря на то, что вирус в моей крови уже два года не определяется и в том тату-салоне используют только одноразовые иглы, я всё равно сказала. Мало ли что.
   Я обнимаю отца и вспоминаю, как отреагировал на новость он. Как истошно орал! Не на меня. В пустоту. Ушел в длительный запой. Мы с мамой прятались по углам, чтобы не попадаться ему на глаза. Он рыдал и выкрикивал какие-то жуткие вещи, что кара его настигла. В пьяном угаре на коленях просил у меня прощения. Я ничего не понимала, он ведь не был виноват в той аварии. Мне просто было очень сильно страшно. Казалось, у него началась белая горячка. В какой-то момент он схватил ружье и носился с ним по участку! Чонсок куда-то слинял на это время. Полицию вызывать было нельзя, поэтому мы с мамой забаррикадировались на чердаке. К счастью, папа никого не пристрелил.
   Спустя примерно три недели, в понедельник утром, он зашел в мою спальню. Часы показывали всего шесть, когда я с трудом разлепила глаза.
   — Джису, доченька, вставай, — сказал он мягко. Абсолютно трезвым голосом.
   Я подскочила на месте и сжалась в комочек от страха. Я помнила, как мэр выгнал ту женщину из города под ликование Ким Ины. Я… так боялась, что останусь одна. На улице. Больная, никому не нужная.
   — Папочка, пожалуйста, — прошептала я. — Я всё буду делать, как ты скажешь, только помоги. Я одна не выживу.
   Он ничего не ответил.
   Мы поехали в город-миллионник, что находится в четырехстах километрах от нашей столицы. Оказывается, мама записала меня на прием к лучшему инфекционисту, который мне очень понравился с первого взгляда. Мы долго говорили в его кабинете. Врач объяснял моим родителям и мне, как теперь поменяется моя жизнь. Отец заявил, что достанет лучшие лекарства и сам дьявол его не остановит. И он сдержал слово.
   На самом деле моя жизнь поменялась не очень сильно. Иммунитет у меня отличный. Поначалу раз в месяц, а теперь уже раз в три месяца, мне нужно появиться у врача, чтобы убедиться, что терапия работает. Каждый день в одно и то же время я принимаю одну таблетку. На этом всё.
   По дороге домой папа всё время повторял, что у меня будут лучшие лекарства, лучшие врачи. Что он всё исправит. И чтобы я не боялась.
   Чуть позже он разрешил уехать в Сеул. И я подумала, что он лучший папа на свете! Я боялась его всю свою жизнь — одного взгляда было достаточно, чтобы я холодела от ужаса. Никогда не спорила. Старалась порадовать успехами в учебе. Я боялась его до смерти, до удушающей истерики, хотя до появления Кая в моей комнате он никогда меня не бил и не оскорблял. Мама — да, подзатыльники и пощечины от нее были в порядке вещей. Чонсок, Ким Ина — тоже могли вломить при случае. Папа — ни разу.Иногда я его ненавидела, но в то же время в глубине души… доверяла.
   — Джису, у тебя всё будет хорошо, доченька, — шепчет он сдавленно. Его голос срывается, но папа быстро берет себя в руки. — За мужа держись. Не провоцируй лишний раз,не дури ему голову. Будь послушной женой, доброй, ласковой. И всё у тебя сложится.
   — Хорошо, папа. Я сделаю, как ты скажешь. И буду скучать по тебе.
   — Будем созваниваться. — Крепко обнимает меня и отходит.
   В самолет мы садимся молча. Я смотрю в иллюминатор на уменьшающийся город. Чимин сидит рядом с закрытыми глазами. Может, дремлет?
   Ну что ж. Меня ждет новая жизнь. Какой она будет, во многом зависит от меня самой. Я больна, и я завишу от мужчин. Возможно, в моих силах однажды это изменить.
   Я осторожно поглаживаю ладонь мужа. В ответ Чимин обхватывает мои пальцы и сжимает. Так и сидим держась за руки. Мне хочется одновременно и плакать, и улыбаться.