Эндрю и Нил читают "Лисью нору"

Глава шестая

       Нил с беспокойством глядел на Эндрю. Тот сидел, поджав губы и нахмурившись. Лицо его бледнело по мере того, как он перечитывал сцену ревности между ним и Кевином. Нилу хотелось разрядить общую напряжённую атмосферу, но для этого нужно было поймать хотя бы взгляд Эндрю, но тот всем видом ясно давал понять, чтобы его не трогали, поэтому приходилось рассеянно бежать глазами дальше по строчкам. Текст постепенно отводил от перепалки в личные переживания Нила, и ему эта перспектива явно не нравилась аж по трём причинам.

       Первая – Эндрю, да и любой другой, кто откроет эту книгу, буквально залезет ему в голову и без усилий сможет наслаждаться копошением в его грязном белье и узнать, что его волновало, и что он о ком думал. Ему оставалось надеяться
только на то, что никто не записывает то, о чём он думает, сейчас.

         Вторая – воспоминания о матери и жгучая ревнивая зависть сначала накатывали, а потом стали накрывать с головой и затягивать в общий водоворот тревожности.

           И третья – каждое слово отзывалось почти ощутимой душевной болью, но оторваться, пока не дочитает, он уже не мог.

          – Нил. – Эндрю захлопнул книжку у него перед носом и тряхнул за плечи. –Дыши, блять.

         Нил проморгался и осознал, что не помнит того, что они делали последние десять минут, кроме того, что читали. Он не понимал, чем так напугал Эндрю.

          – Ты чего? – Собственный голос прозвучал слабо и отстраненно. Это насторожило уже и его.

           – Ничего. – Эндрю откинулся на мягкую спинку дивана и обнял одну из подушек. – Ты как одержимый уставился в книгу так,  будто у тебя лазер из глаз долбанёт.

          – Прости. – Нил неловко пожал плечами. – Я в ..

          – В порядке, я вижу. –  Эндрю внимательно смотрел на него.

          Наверное, также он смотрел и на Кевина в трудную минуту. Как раз то, о чём тогда и говорила Рене – на  Эндрю можно положиться. Тогда Нил не верил в его несуществующую милость, а сейчас был полностью убеждён в том, что парень сделал ради него приятное исключение. Но от одной мысли о том, что он делал для Кевина то же самое, что и для него сейчас, невольно закипала кровь, и хотелось рычать.

         – Ты тогда на него разозлился, – Нил сел боком, чтобы хорошо его видеть и неосознанно стал водить указательным пальцем по завитушке на обивке дивана. – Мы не знали, куда бежать – разнимать вас или убраться  куда подальше.

         – Для меня ложь равносильна предательству. Ты же знаешь. – Эндрю протяжно выдохнул и растёр лицо руками. – Кстати, я понятия не имел, что меня так злостно ревновали всё это время.

         – О чём ты? –  Нил вздрогнул, ощутив, как на спине волоски встали дыбом.

          – Шутишь. – Эндрю смешливо хмыкнул и склонил голову на бок, отчего прядь светлых волос упала ему на лицо. – Да тут половина главы – стенания о том, как жизнь с тобой, одиноким, не справедлива, потому что мамочка не давала тебе влюбляться в девчонок, а у Кевина есть я.  Кстати, про девчонок. Твоей мамочке следовало получше формулировать правила, как считаешь?

          – Считаю, что это дурацкая шутка. – Нил резко поднялся, придержавшись за мягкую ручку дивана, когда чёрные мушки замельтешили перед глазами, и пошёл на кухню.

         Когда у Эндрю портилось настроение, он частенько переходил границы. Если ему легче отпускать колкие шуточки по поводу своего прошлого, совсем не значит, что Нилу должно понравиться, если он переключится на него. Как бы мать, порой, не была с ним груба, он всё также сильно её любил и не позволил бы осквернить её память никому, даже Эндрю.

         Нил поставил чайник и, опираясь бёдрами о кухонную столешницу, перевёл взгляд на окно.

         За стеклом тянулась целая череда причудливых облаков,  через которые, то тут, то там мелькало обманчиво-яркое голубое небо. Оно выглядело совсем как летом, но на улице уже давно было холодно.

         Тогда он тоже смотрел в окно с тем же камнем на душе, но сейчас кое- что изменилось. Нил нащупал на подоконнике пачку сигарет Эндрю  и поднялся, чтобы открыть окно. Сейчас он, как и тогда, мысленно обращался к матери. Хотел рассказать ей о том, что ошибся в своей ставке, потому что недооценил себя. Они с Кевином оба выжили, и он уже был не один, потому что перетянул Эндрю на свою сторону, словно одеяло.

         Нил сделал всего пару затяжек и остальное время переодически смахивал пепел в открытое окно. Едкий запах дыма тянулся по дыхательным путям в лёгкие и
обволакивал их туманом. И вдруг ему стало смешно.

          Тогда он искренне удивился, увидев, как ласково Рене говорит с Эндрю по телефону, а сейчас уже не представлял, как с ним можно говорить по-другому. Тогда он считал парня ещё одной проблемой, а сейчас   перенял обязанность Ники знать, где находится телефон Миньярда  и он сам, но не потому что на него наложил обязанности тренер, а по своей воле, потому что не мог найти  себе места, пока не знал, всё ли у
него в порядке.

         Нил не стал оборачиваться, когда услышал шаги позади себя. Когда холодные бледные руки обняли его, он молча потушил окурок и не испытал никакого укола совести за то, что тот полетел  вниз на чью-то клумбу.

         Эндрю молчал, уткнувшись носом его в шею, но этот жест оказался красноречивее любых извинений.