Призыв Сатаны с привкусом сырых крысят:).

черным черно

Его крик никто не может услышать. Неумолимая толща воды не позволит никому узнать о страданиях и боли, заглушая всё. Голова раскалывалась, ощущения были схожи с множеством тонких игл прямо в черепе, которые входили туда множество раз, позволяя прочувствовать это в полной мере. Этот писк в ушах от дикой паники и давления воды со всех сторон был для него знаком, но каждый раз был как впервые, заставляя отчаянно бороться за свою жалкую жизнь. Не то чтобы ему это было нужно, но инстинкту самосохранения не прикажешь. Кислород в легких закончился слишком, непозволительно быстро, давая вдохнуть воду, которая тяжёлым потоком влилась туда, где быть ей не стоит. Этот момент всегда приходил слишком резко, ударяя по голове осознанием того, что конец близко, вот уже и в глазах потемнело. Своими детскими ручками с посиневшими пальцами Салливан цеплялся за бортики ванной, лишь бессмысленно соскальзывая с них из-за гладкой поверхности и влажности вокруг, и с каждой секундой ощущая, как в легких набирается всё больше и больше воды. Вскоре сопротивление начало угасать и совсем сошло на нет, как и пузыри воздуха на водной глади. Мир в последний раз озарился чересчур яркими цветными вспышками. Глаза закрылись и тело расслабилось. А жаль, ведь Мама так и не наигралась со своим любимым сыночком.
Худая женская рука была сморщенной от воды, впитавшейся в кожу, из-за чего ещё больше напоминала лапу какой-то громадной хищной птицы, которая захотела поразвлечься с маленькой мышкой. Она резко выдернула Бутчера из ванны, в которой только что сама топила его, удерживая за затылок и красные волосы. Она с кривой ухмылкой наблюдала за тем, как тот пытался откашлять всю ту воду, которой уже успел хапнуть. Кожа на его выступающих ребрах натягивалась, в попытке вернуть организму его обычную работу — сделать вдох. И, когда это наконец-то получилось, женщина лишь устало закатила глаза, наигранно вздыхая. Страх смерти ненадолго отступил, но вернулся с новой силой, стоило мальчику только вспомнить, где конкретно он находится. Рука все еще впивалась в макушку, явно не желая отпускать и имея на него дальнейшие планы. Глаза испуганно бегали по ванне, не находя того, за что можно было бы зацепиться. Дёрганное движение, резкий всплеск воды — и парнишка снова напрягается и старается не дышать. Не стоило сегодня лишний раз злить Мамочку. Гладь воды сильно искажала отражение, но он все равно мог видеть мутный силуэт брюнетки. Сквозь толщу воды донесся хоть и искаженный, но до боли знакомый голос, скрипучий, как у ведьмы из старых мультфильмов.
— Я не знаю, будут ли они там жить, Салливан. Этот вопрос ты задавал раз 8 и каждый раз я одинаково тебе отвечаю. Тебе не надоело надо мной издеваться, а?
Грубый голос принадлежал женщине, что испортила мальчишке жизнь. Имя, которое всплывает у крысоеда при кошмарах в первую очередь. Тиана. Любимая мама и просто моральная уродка. Но почему она так спокойно отвечает? Удивительно, что в голосе нету того привычного животного удовольствия от страдания того, кто слабее. Хотя… Даже животное не подвергнет свое дитя мукам собственноручно. А Тиану свет как-то носит, заставляя страдать Бутчера. И доставалось почему-то только ему. Сколько он себя помнит — с его отцом мама почти всегда была довольно ласкова и нежна. Почему же он это заслужил?
Последние пузырьки тихо лопнули на глади воды в ванне и женщина достала его, отпустив наконец-то. Мальчик сразу же забился в гладкий угол, поджимая к себе колени и стараясь стать пустотой, испариться. Всё что угодно, что позволило бы ему оказаться как можно дальше отсюда. Несмотря на всё, что было, мать выглядела сонной. Два красных глаза с трудом на ней сконцентрировались. Она с ясно прописанным на лице отвращением и усталостью гладила Саливанна по голове, держа небольшую книгу розового цвета, с единорогами и блесточками на обложке. Тиана никогда не отвечала на его вопросы. Оставалось лишь верить, что в животе цыплята выживут. Глупый ребенок еще много чего не понимал. Он, может, и хотел знать об этом, но его порывы пресекались морщинистой от воды рукой Тианы.
— Ну что ты на меня так жалобно смотришь? Не бойся, мамочка не сделает тебе плохого. Это будет лучше для тебя же, если эта дурь выйдет из твоей головы вместе с водой, Салливанн. Так что иди сюда, иначе хуже будет. —
Но она не стала ждать. Рука вцепилась в мальчишеское плечо, оставляя на нем красные следы от цепких рук с ногтями, и подтянула к себе. Выверенная схема, и он прекрасно знал, что последует дальше. Оставалось лишь свести брови к переносице и задержать дыхание. Но и это не помогло. От резкого удара об водную гладь кислород напрочь вышибло из легких, и оставалось лишь пытаться словить остатки сознания, которые медленно уплывали. Всё-таки водные процедуры у них каждый раз были одинаково веселыми для Тианы и ужасающими для её сына.
Открыв глаза, он сначала не смог понять, где находится. Почему вокруг лишь грязный асфальт и мрачное небо? Где ванна, в которой он был секунду назад? Одна лишь деталь помогала хоть как-то искать связи — его волосы и лицо были в воде. Утерев её ладонями, с которых до крови была стерта кожа, он поднялся на колени, понимая, что сидел всё это время прямо перед грязной лужей. Картина в голове потихоньку складывалась. Все как обычно — его мать мертва, а Луис играет на его страхе воды. А вот и сам виновник торжества — стоит рядом и ржёт над тем, как Салливанна потряхивает в попытках выкашлять всю воду.
— Эй, чмоня, ты куда? Мы, вроде как, не закончили, даже ты должен это понимать.
Джексон в своей привычной грозной манере начал надвигаться на Бутчера, желая врезать тому и заставить от боли упасть на колени. Но что-то пошло не так. Стоило брюнету только замахнуться, как на всю улицу раздался приглушенный звук удара и вскрик. Ларри стоял на коленях, злобно рыча и оглядываясь по всюду в поисках виновника. Какой-то мужик огрел его костылем по затылку. Зубы заскрежетали от ярости, руки сжались в кулаки, оставляя красные следы полумесяцев от коротких ногтей. Сейчас нельзя было срываться — слишком много свидетелей для такого случая. Что-то мешало сорваться на этом инвалиде. Вскочив на ноги, Джексон сплюнул на асфальт и поспешил ретироваться с места преступления. Отступление сильно ударило по гордости и авторитету парня. Салливанну ничего не оставалось говорить, лишь молча наблюдать за сценой этого спасения. Логично было бы свалить отсюда, пока шанс есть и задница цела, но банальное детское любопытство заставило остаться на месте, замерев в смятениях. Спасатель обернулся к Бутчеру и протянул тому руку, криво улыбнувшись.
— Ты кто? — мальчишка поднял голову, с недоверием разглядывая нового знакомого.
— Я — Крис, но ты можешь звать меня СиДжей. Сосед твой, вроде как, видел, как ты ошиваешься в апартаментах. Эта мразь постоянно лезет к тебе, ты ему так понравился, но я могу тебе с этим помочь. Кстати, ты веришь в демонов? Хотя, у тебя и выбора нету.
Вопросы плотной тучей зависли в красноволосой голове мальчишки. Этот брюнет явно был настроен дружелюбно и мирно по отношению к Салливанну, что было для него крайней редкостью, да и в целом он привык, а точнее, приучился от жизни, что социум давно перестал принимать его. Он напоминал побитую собаку, что шарахается в сторону даже от протянутой с дружелюбными намерениями руки, ожидая, пока эта самая рука ударит его в момент доверия. Конечно, была еще Мейпл — единственный луч надежды и добра в этом гадюшнике, что готов был постоянно излучать любовь и заботу, несмотря на всё говно, происходящее юным сатанистом и в жизни в целом. Почему-то в ней Бутчер был уверен. Уверен, что та не позволит себе лишнего и не причинит вреда. Хотя бы потому, что так легче — когда есть кому довериться и открыться, позволяя делать с собой всё. Эта теплота позволяла ему не сойти окончательно с ума.
— Так и будешь молчать? — наконец, голос собеседника вывел его из некого транса, заставив вытащить из себя сжатое предложение.
— Почему ты помог мне? — голос был хриплым от недавних надрывных криков. Слова давались с трудом, медленно строясь в логическую цепочку в мыслях. Казалось, что сказать сейчас глупость непозволительно. Вопрос Криса о демонах словно пролетел мимо лохматого мальчишки. Но Салливан хочет узнать это не просто так. Регулярное моральное и физическое насилие по отношению к нему привело к недоверию и легкой трусости. Ему не хотелось, чтоб этот высокий брюнет оказался одним из тех, кого называют «волк в овечьей шкуре». К тому же, он смог врезать Луису, а следовательно, ему ничего не стоило сделать то же самое с Бутчером. Иерархия сил была явно не в его пользу.
Салливан, — заговорил спокойным тоном Крис, стараясь показать, что в его намерениях нет враждебности, — Я помог тебе, потому что это было необходимо. Если в прошлые разы этот кретин лишь измывался, то сейчас он мог и вовсе убить тебя.
Как будто кому-то нужна была его жалкая жизнь. Но нет, все-таки не всё так плохо с этим миром, который, возможно, имел надежду. Лицо брюнета слегка скривилось и он выпрямился во весь рост, повернув голову к апартаментам.
— Сейчас нам лучше пойти ко мне, это будет безопаснее, чем стоять здесь. Поверь на слово, — более робко произнес тот, после чего начал двигаться вперед, шаркая костылями по земле и чуть заметно прихрамывая.
— Только не отставай от меня. Пожалуйста. Если Луис вернется, то так же незаметно ударить я его уже не смогу, — значит, Крис не был сильным. Такой же слабак, который смог победить лишь благодаря хитрости и эффекту внезапности. Но не Салливанну его осуждать, и не в данной ситуации. Всё-таки чувством благодарности крысоед не был обделён.
Иронично, что в данной ситуации не отставать должен сатанист. У него-то руки и ноги целы, идти может. Разве что физическая подготовка подкачала. Но даже с этим инвалид не имел над ним преимущества. Идти им пришлось недолго — основное действие произошло ведь прямо перед окнами апартаментов. Знакомый обхарканный и обоссанный пол со следами окурков встретил их не особо приветливо, но не в их ситуации что-то выбирать. До квартиры на третьем этаже они добирались в отчужденной атмосфере — у каждого были свои мысли, из-за чего создалось напряженное молчание. Но вот дискомфорт оно, судя по всему, приносило только мелкому.
Квартира была просторной и отдавала легкой сыростью, словно это было подвальное помещение или старинный погреб. Запах шел из коридора апартаментов и разносился по всем комнатам. Он не нравился Салливанну, напоминая о его собственном подвале, который уже не принадлежал Бутчеру. Эта ассоциация заставила мальчишку поморщиться под протезом, выражая свое искреннее недовольство, но СиДжей бы всё равно это никак не увидел. Только если этот легкий прищур, который чуть виднелся в отверстиях для глаз. Но его также можно было принять за любопытство к новому месту.
Комната зала оказалась скудной на наличие мебели и просто предметов декора. Его пополнял только диван, столик и лампа с тумбой, где стояла пара кружек, похоже, от кофе. Мешки под глазами Криса красноречиво указывали на его любовь к бессонным ночам с кофе. Дальше виднелась кухня, которая по строению была точно такой же, как и в других квартирах. Ничего особого — предметы первой необходимости. Судя по виду кухни, эксплуатировалась она не часто. Но одной деталью эта квартира, всё же, выделилась — многочисленные картины, развешанные практически на всех стенах жилья. За ними было проблематично разглядеть изначальные обои. Каждая работа отличалась яркостью и уникальностью. Но была та, которая зацепила внимание Салливана целиком и полностью. Он подошел к изображению, где, на его удивление, была его знакомая — Мейпл. Неужто Крис знаком с ней? Тогда доверять ему можно, беловолосая не станет водиться с ненадежными людьми. Или он следит за ней с какой-то некорыстной целью? Будь его воля — Бутчер бы осмотрел каждую картину по отдельности. Так же тут были странные фотографии. В основном — Ларри и непонятных сатанисту существ. Он хотел пойти в другой конец квартиры, чтобы увидеть больше фото и картин, но, судя по разносящемуся по квартире голосу, время поджимало и надо было идти к Крису.
— Я работаю тату-мастером, думаю, ты видел некоторые мои наброски. А теперь к тому, зачем ты находишься в моей квартире. Думаю, ты понимаешь, что Ларри Джексон... не совсем человек. Есть особый символ, который поможет тебе защититься от него. Но если бы я дал тебе чертеж с ним — он бы просто отобрал. Поэтому предлагаю набить его. Согласен? Другие жители апартаментов отказались. Но они не знают, на что способна эта тварь. Почему-то я верю, что ты знаешь, насколько опасен Луис. Вообще, эти печати парные. Одна из них есть у твари на носу. Сложно не заметить — самое видное место, — от красноволосого тот получил лишь неясный кивок, чего было достаточно.
В руках брюнета появилась жужжащая тату-машинка. Осталось лишь выбрать место для новой татуировки, а если точнее, для нового символа защиты. Для этого отлично подошло место чуть ниже затылка. Салливанн ожидал страданий, как ему когда-то описывала этот процесс Тиана, но Крис выводил аккуратно. Стоило ему надавить и крысоед начинал шипеть от боли. Столько за жизнь перенес, а извивается от иглы. Символы были не особо большие, но заполненные внутри, что заняло время. Пока Бутчер рассматривал скорее всего чернила, как он помнил про обычные татуировки, на себе в зеркале, криво изворачиваясь, пока СиДжей доставал чертеж с точно таким же рисунком, но на бумаге.
— Шар обозначает душу человека. Душу, которая ещё не была затронута демоном или еще каким-нибудь порочным существом. Треугольник — сам человек. Он находится близко к душе и всеми силами не дает демонам добраться до неё. Прямая линия, как ты, наверное, сам догадался — и есть демон. Он близок к человеку, может контактировать с ним, но из-за него не может добраться до души. Такую татуировку я только что сделал тебе. — брюнет на секунду отвлекся, доставая другой лист со схожим символом. — Это татуировка Луиса, которую я однажды смог ему набить. Шара уже нет, как и самой души человека, так как демон её подавил. Треугольник и линия — человек и демон, который уже завладел телом. По сути, эта тату поможет усиливать сопротивление демону изначальному владельцу тела. Теперь у тебя больше шансов ему противостоять. Как насчет попробовать переубедить своих друзей в том, что это необходимо? Ведь я действительно делаю это лишь для общего блага.
Луис скрутился у себя в комнате на полу от внезапной боли. Жжение распространялось от лица и отдавалось во все тело. Черные символы на носу и лбу впивались в кожу, обжигали, будто огонь. О том, чем Крис делал тату, он тактично не разглашался, дабы не отпугнуть сторонников. Не скажет же он Салливанну, что они из крови Джексона. Той самой крови, которую тот сейчас старательно отхаркивал. На губах расплылась кривая ухмылка. Он сжал свою голову руками, на которых проступили черные, как смоль, вены, которые так сильно проступали на бледной и тонкой коже.
— Тот инвалид собирается объединиться с моей зверюшкой? Игра становится всё интереснее.
— И опаснее, между прочим. Только вот не смей убить тело. Сдохнешь ты - придется и мне.
—Вряд ли Крис остановится на Бутчере. Надо переманить себе его дружков, пока не поздно. Уже выбрал тех, кто тебе приглянулся?
— Я думаю, можно Тодда и его шлюшку... Эш, вроде как. Они будут полезны. Они ему не друзья, но к кому ещё он обратится?
— Если мы, конечно, доберемся до них раньше Криса...