Призыв Сатаны с привкусом сырых крысят:).

скелеты в шкафу

–  Сегодня будет холоднее. — Хмыкнула Эшли, размешивая хлопья в тарелке.
В последнее время в Ноксвилле стало заметно холодать, хотя раньше лишь в ноябре люди доставали из кладовок и шкафов зимние теплые вещи.
— Оух! — Охнула тётя Ханна. — Бенджамин, не забудь надеть шапку, когда будешь выходить.
Услышав это, блондин нахмурился и поднял голову, оторвавшись от трапезы.
— Я не буду надевать шапку. Меня в школе пацаны засмеют! — Запротестовал Бен.
— Ты и так посмешище. — Усмехнулась Эш, с прищуром наблюдая за братом.

— Эшли! — Женщина скрестила руки, грозно смотря на девушку. — Вот я и мой брат никогда не спорили и не обзывали друг друга. Вам стоило бы начать жить дружно. Мы семья всё же.
— Да-да, я читала книгу о том, как обезьяну пытались воспитывать вместе с ребенком. Жаль, что Бена так ничему и не научили, — Фыркнула Эшли и отвернулась от блондина.
— Ма-а-ам, Эшли опять обзывается! — Прохныкал Бенджамин.
—Крыса! — Нахмурилась брюнетка.
Ханна глубоко вздохнула и приложила ладонь к лицу, начиная раздраженно тереть пальцами переносицу. Её бесили эти вечные ссоры, но сделать с этим несчастная женщина ничего не могла. Толку от того, что она их накажет? Ситуация-то повторится. Вот и остается терпеть и злиться.
— Мне уже пора уходить, поэтому, постарайтесь не опоздать в школу. Особенно вы, юная леди, — Женщина хмуро взглянула на брюнетку. — Директор школы всё чаще стал названивать мне и говорить, что ты пропускаешь уроки. Если это снова повторится, придётся звонить твоему отцу. Жить с ним ты явно не захочешь, но он быстро поставит тебя на место.
— Хорошо, тётя, я поняла. — Эшли отвела взгляд.
— Чудно. — После этого Ханна поправила свой пучок волос на голове и ушла в гостиную.
Брюнетка сразу оживилась и выпрямилась.
— Между прочим, у меня сегодня свидание, — Начала Эшли. — Поэтому я надеюсь, что вся моя косметика в целости, Бенджамин.
— Я всего три раза брал твою тупую помаду. — Блондин фыркнул и зачерпнул ложкой молоко с хлопьями.
— Для чего? Губы красишь? Педик что ли? — девчушка мерзко улыбнулась, с прищуром глядя на Бена.
Блондин чуть не подавился хлопьями, услышав это от Эшли.
— Чего?! Дура! Я мишень ею рисовал! А педик — твой дружок Тодд! Точнее, — Мальчишка сморщился и слегка высунул язык. — Па-а-рень… Мерзость!
— Во-первых, он не мой парень, — Фыркнула Лидделл. — Во-вторых, ты эту мишень сожрешь, как только я узнаю, где она!
— Она стоит во дворе. Если ты сейчас за ней пойдешь, то опоздаешь на автобус и мама тебя к отцу отправит! — Бен громко засмеялся, вытирая рот от молока.
Лицо Эшли слегка покраснело от злости. Как же она ненавидела этого мелкого паршивца. Порой, во время драк, ей хотелось оторвать ему голову и выбросить в мусорку. Но жить с отцом ей не хотелось, так как папка у нее заядлый алкоголик, так еще и с головой не дружит. С таким жить не то что трудно, а скорее страшно. Переезжать туда очень не хотелось.
Терпение брюнетки подошло к концу, она взяла свою порцию хлопьев и выплеснула на Бенджамина, заставив его замолчать.
— Заткнись, мерзкий крысеныш! — Закричала та, смотря на Бена так, словно бык на красное полотно.
— Ты что делаешь?! — Завизжал мальчишка и вскочил со стула как ошпаренный.
По его футболке на пол капало то, что некогда было завтраком «сестренки» с остатками хлопьев, перетекая на штаны, а уже потом на пол. Вообще, Бена не особо заботило это, но то что его сестра сейчас в ярости и действительно может сделать ему больно — вполне. Иногда в драках она переходила на такие удары, что у мальчишки потом ныло все тело, а гематомы были настолько темными, будто на его кожу налипла сажа.
— Как же ты меня достал, уродец! Я сейчас твою морду в кашу превращу и скормлю уличным дворнягам! — Прокричала Эшли и сжала челюсть. Сейчас она напоминала тех самых собак или саму Мегеру.
Бен закричал в ужасе и взяв свою тарелку, метнул в Эшли, от которой, она, к слову, увернулась, после чего поспешил к выходу из дома, а потом и вовсе удрал, хлопнув дверью.
— Идиот… — Буркнула Лидделл и прищурилась.
Она знала, что в таком виде Бен не пойдет в школу. Пойдет в скейт-парк или библиотеку, в компьютерный зал, вход в который стоил всего доллар. Зато торчать там можно было хоть до вечера. Была вероятность, что он и придет в итоге к вечеру, а значит, возможно, разговора с Ханной о поведении можно будет избежать.
Тодд часто опаздывал в школу из-за того, что любил подольше полежать в кровати, наслаждаясь утром. Отец уходил рано на работу, из-за чего в квартире становилось совсем тихо. Иногда слышались соседские шаги сверху, а так же где-то в коридоре и за окном на улице, когда там проезжал транспорт. Дорога вдоль апартаментов была отвратительной, из-за чего машины кряхтели и трещали, а когда проезжал грузовик, то было слышно, как вещи в нем с грохотом подпрыгивают. Иногда это играло на руку местным детишкам, потому что из-за этой дороги фургончик с мороженым задерживался и можно было купить побольше, в жаркое время, охлаждающего «чуда». Но кроме этого плюса, были лишь минусы. Дорогу должны были сделать нормальной еще лет пять назад, но в этот уголок пригорода никто не заглядывает, что было вполне обычно. Дальше апартаментов начинались лишь лесополосы, поля, а затем и сам лес. Изредка, конечно, встречались и старые домики, которые давно опустели, а хозяева перебрались в город, поближе к цивилизации. Одним словом, богом забытый уголок мира. Самое лучшее место для сбора тех отбросов, которые тут и жили.
Отец постоянно говорил Тодду, что они вот-вот переедут, но это «вот-вот», так и не начиналось. Правда, Моррисон младший испытывал к этому безразличие. Переедут они или нет, его не волновало. Жил он, в общем-то, неплохо. Комната небольшая, но довольно уютная. Недавно в ней был сделан ремонт, поэтому было приятно смотреть на новую побелку на потолке (чего не скажешь о других квартирах, где потолок украшала плесень или темные пятна от старых труб, которые давно не меняли и они протекали). Вообще, удивительно, что это местечко еще не прикрыли, учитывая его состояние. Все знают, что Эддисон — хитрый и каждый раз выкручивается, поэтому апартаменты до сих пор работают и каждый год принимают одного нового жильца.
Хотя, иногда Тодд все же хотел съехать отсюда. Но это было редкостью. Последний раз он думал об этом, когда привел очередную девушку и её напугали апартаменты. Конечно, кого бы не оттолкнул смердящий запах в коридоре, который шел из подвала (пахло либо дерьмом, либо тухлятиной, хотя, скорее всего, это было все вместе) и плесень, которая напоминала отдельное живое существо, готовое сожрать всех и вся в этом доме. Проживающие уже смирились с этим, а те, кто приходил впервые — испытывали дикий ужас. Проживание здесь стоило дешево, поэтому многие не торопились съезжать из этого свинарника, надеясь на лучшее. Но ожидаемое чудо всё не происходило.
Наконец, Тодд встал после двадцатиминутного валяния в кровати. Ну как встал. Он медленно перекинул ноги через кровать и сел на край, смотря в пол и думая о чем-то. Например, о той контрольной по математике, что сегодня должна быть в планах учителя (но не в планах Тодда, потому что математику он знал на уровне младших классов). Как вариант, неплохо было бы списать у того самого ниггера, что учился в его классе. Как же его звали… Ни.? Нил. Точно, Нил. Высокий, темнокожий мальчишка, что грыз гранит науки в одном классе с Моррисоном. Слишком «слюнявый» для того, чтобы Тодд с ним дружил. А темная кожа и вовсе вызывала ненависть. Отец Тодда постоянно ему говорил, мол «От этих черножопых одни проблемы, с ними лучше не общаться. Будь я главным, я бы их всех истребил, нечего обезьянам занимать места белых», на что его любимый сын всегда важно кивал. Но использовать Нила никто не запрещал, и потому Тодд частенько этим занимался. Либо подставлял его, чтобы все с рук сошло. Это в первую очередь ценил его главный друг детства — Джексон. Да и использование негров тешило внутреннюю ненависть.