Темнейшая мечта

Слишком тяжело

Чонгук

Покинув кабинет отца, я вышел в гостинную и замер, сразу же увидев Лису и Тэхена, сидевших на диване и о чем-то тихо беседовавших. Но мои руки сами собой сжались в кулаки, стоило мне заметить руку друга, лежавшую на плечах сестры и обнимавшую её собственническим жестом, который мог позволить себе только я.

От непрошенной ревности глаза заволокло красным туманом, но я усилием воли заставил себя прогнать его, ведь теперь он был женихом моей девочки, осталось лишь дождаться официального объявления о помолвке. Помолвке, которая никогда не приведёт к свадьбе.

Только эта мысль не давала мне сойти с ума окончательно, и, выдохнув, я направился к ним.

Они все ещё меня не видели, и Тэ наклонился к ней, что-то тихо сказав ей на ушко.

Непозволительно близко.

Я нарочито громко кашлянул, понимая, что теперь тоже должен был играть свою роль заботливого старшего брата, охраняющего честь сестры от преждевременных посягательств не в меру пылкого возлюбленного. От этой злой иронии мне хотелось смеяться и кричать одновременно. Но больше всего мне хотелось забрать Лису отсюда и увезти так далеко, чтоб нас никто и никогда не нашёл, но перед этим разнести к чертям этот дом, похоронив под его обломками человека, который сейчас преспокойно сидел в дорогом кожаном кресле у себя в кабинете и под чью дудку мы вынуждены были плясать, как марионетки.

Я сам ужаснулся своим мыслям, ведь раньше моя ненависть и гнев никогда не заходили так далеко. Но теперь ничего, кроме безопасности и счастья Лисы, не имело для меня значения, и ради неё я был готов на все.

— Надеюсь, я не помешал? — мрачно поинтересовался я, на самом деле надеясь, что в мой напряжённый голос не просочился весь тот яд, что отравлял меня изнутри с каждой секундой, пока я был вынужден молча наблюдать за тем, как мою любимую обнимает другой.

Лиса тут же вскинулась, услышав мой голос, и вскочила на ноги, к явному неудовольствию Тэхена, которое успел заметить только я, по тому, как его губы сжались в тонкую линию, но он все же натянул дежурную улыбку, которая вовсе не была искренней.

— Ну что ты, Гук. Все в норме, — протянул он, бесстрашно встретив мой угрожающий взгляд, без слов говорящий:

«Не трогай её. Она моя. Она останется со мной»

Увидев заплаканные глаза сестры, я едва не бросился к ней, чтоб обнять и успокоить, но сдержался из последних сил. Теперь для этого у неё был жених. Тот, кто будет вытирать её слезы и успокаивать, когда меня не будет рядом.