Темнейшая мечта

Ночь для двоих

Чонгук

Я даже не помнил, как заснул на коленях Лисы, балдея от её ласковых пальчиков в моих волосах, пока она что-то тихо мурлыкала, усыпляя меня своим нежным голосом, а когда проснулся, была уже глубокая ночь.

На фоне приглушенно шёл какой-то фильм, и Лиса тоже спала, уронив голову на плечо. Глупышка…

Не захотела будить меня и сама уснула в такой неудобной позе, да ещё, к тому же, я, наверняка, отлежал ей ноги.

Неужели небольшой спарринг с Тэхеном, в котором я даже не выложился на полную, так вымотал меня, что я вырубился, так и не осуществив все то, что обещал сделать с моей куколкой?

Я усмехнулся себе под нос и покачал головой.

Стареешь, Чонгук .

Лиса, наверное, разочарована, что ты не сдержал обещание.

Ничего, милая, у нас впереди ещё много ночей, и все будут нашими, до тех пор, пока я буду нужен тебе…

Она тихо вздохнула во сне, привлекая к себе моё внимание, и я склонился над ней, отводя с её лба светлые пряди. Они шёлковой волной заструились по моим пальцам, и она сонно улыбнулась, неосознанно подавшись к моей руке.

В сердце разлилось тепло и нежность, грозившие затопить собой меня всего, а затем и эту комнату, дом, весь мир, и я понял, что ничто и никогда больше не будет иметь для меня значения, кроме любви этой девушки, которую я пообещал оберегать до самого конца любой ценой.

Я не хотел её будить, но, не выдержав, все же наклонился, накрывая её мягкие губы своими и скрадывая её тихий вздох,и они приоткрылись, поддаваясь под моей лаской, и я ощутил, как тонкие прохладные пальчики сестры утонули в моих волосах. Эти пальчики хотелось нежить поцелуями и греть в ладонях, никогда не отпуская на свободу маленькие ладошки, так доверчиво вложенные в мои руки.

Тихо замурчав, Лиса подалась ко мне, обнимая за шею и отвечая на поцелуй. Черт, я все же разбудил её, но теперь было уже поздно жалеть.

— Уже утро? — мурлыкнула она, лениво поглаживая мой затылок, отчего мурчать захотелось уже мне, и я улыбнулся, покачав головой и потеревшись носом о кончик вздернутого своенравного носика.

— Ещё глубокая ночь, малышка.

— Тогда почему ты не спишь?