Темнейшая мечта

Празднование жизни. Бесконечная юность

Лиса

Когда мы добрались домой, было уже около полуночи, и я почти засыпала, когда Чонгук на руках внёс меня в дом и отпустил только тогда, когда мы оказались в спальне наверху.

Уложив меня на кровать и склонившись надо мной, он нежно отвёл с моего лба волосы и тихо шепнул:

— Устала, родная?

Я хотела ответить, но вместо этого зевнула, и он приглушенно рассмеялся, покачав головой, и, оставив лёгкий поцелуй на моей щеке, хрипло шепнул:

— Нам обоим нужно в душ, но если хочешь, я схожу первым, а ты пока можешь немного подремать.

Я кивнула и улыбнулась, притягивая его к себе для долгого ленивого поцелуя, чувствуя, как от жара его мягких губ весь сон стремительно улетучивается.

— Почему бы нам не принять душ вместе? — мурлыкнула я и мой тёмный ангел мягко улыбнулся:

— Ты уверена, что хочешь этого, котенок? Ты же знаешь, чем это закончится… — его глубокий ласковый голос понизился до вкрадчивого завораживающего полушепота, тёмным бархатом скользившего по моей коже, заставляя покрываться мурашками с ног до головы, и я вздрогнула, прикусив губы и глядя на него из-под ресниц, ощутив, как сладостная дрожь предвкушения прокатилась по всему моему телу.

Чонгук точно так же прожигал меня взглядом, дожидаясь моего ответа, но я не собиралась менять своего решения.

— Помнится, не так давно ты был готов на все что угодно, лишь бы затащить меня в ванную вместе с тобой, а теперь даёшь задний ход? — дразняще улыбнулась я и он хрипло рассмеялся и покачал головой, ласково погладив меня по щеке и шепнув:

— Глупышка…я просто волнуюсь за тебя. Ты наверняка уже ног под собой не чувствуешь, я прав?

В ответ я лишь пожала плечами, зарываясь в мягкие волосы у него на затылке и нежно перебирая шёлковые пряди пальцами.

— Думаю, ты найдёшь способ справиться с моей усталостью, — шепнула я, переводя взгляд с его ласковых глаз на мягкие губы и лениво улыбаясь.

— Ну что ж, раз её высочество настаивает на совместном купании… — мурлыкнул он, склоняясь надо мной, и провел раскрытыми горячими ладонями по моим плечам, спуская с них тонкие бретельки платья, — не смею возражать.