Темнейшая мечта

Возвращение в прошлое

<tab> Лиса

     На самом деле я не хотела, чтоб Чонгук уходил. И он это тоже знал, поэтому и играл со мной, как кот с мышкой. Все наши перепалки не имели никакого значения, ведь мы оба знали, что в конечном итоге не захотим расставаться.
Ещё немного поворчав для вида , я все же милостиво разрешила принцу остаться здесь, ведь знала, что он все равно добьётся своего, и, получив желаемое, он с самым удовлетворенным видом снова спокойно разлегся на кровати, приглашающе похлопав по покрывалу рядом с собой.
   — Что будем делать? — спросила я.
      Чонгук пожал плечами с рассеянной улыбкой, блуждавшей на его  мягких губах.
  — Мне все равно, малыш. Я просто хочу побыть с тобой, чтоб ты не чувствовала себя одинокой, — «или чтоб к тебе в гости не решил снова наведаться хозяин дома» так и сквозило в его остром взгляде.
Собственник.
Жуткий.
Невыносимый.
И... такой любимый.
Я улыбнулась.
 — С чего вдруг такая забота?
      Но Чонгук вдруг посерьёзнел, глядя мне прямо в глаза, и тихо сказал:
   — Мне не нужна причина, чтобы заботиться о своей младшей сестре, глупышка. Иди ко мне... хватит там стоять. Можешь поворчать на меня завтра утром, если захочешь, а сейчас уже поздно и ты устала. Ложись.
      Он протянул ко мне руки, и мне стоило огромных усилий не броситься к нему в тот же миг, сломя голову. Но вместо этого я просто кивнула.
   — Мне нужно переодеться, и я вернусь.
    Взгляд брата упал на свёрток из пижамы в моих руках, и он нахмурился, видимо, вспомнив, кто мне её дал, но затем кивнул и выдохнул:
      — Хорошо, — а затем прикрыл глаза, откинув голову на подушку.

***

Скрывшись за дверью ванной, я быстро переоделась и вернулась в комнату, неслышно подлезая Чонгуку под бок и улыбаясь, когда он, не глядя, протянул руку и обнял меня за плечи, целуя в макушку. Пока меня не было, он включил плазму, висевшую на стене напротив кровати, и теперь на экране шёл какой-то фильм.
    — Ты уже спишь? — тихо спросила я.
     — Нет.
     — Посмотрим что-нибудь, пока не уснем?
        — Давай.
      Лёжа под его рукой и умостив голову на широкой груди брата, мне казалось, что мы снова вернулись в прошлое, когда все было так, как должно было быть, и между нами не было никаких секретов. Этот вечер, так неожиданно вернувший мне Чонгука из прошлого, так походил на те вечера, что безраздельно принадлежали нам двоим, когда мы были младше, что меня не покидало стойкое ощущение дэжавю...

    <i>  ...Мы закрывались в моей или его комнате, смотря фильмы, и он довольно жмурился, пока я перебирала его волосы, и изредка комментировал происходящее на экране. Я шикала на него и закрывала ему рот ладонью, а он лишь тихо смеялся, ловя мои руки и игриво целуя пальцы, отчего я с каждым разом все больше терялась. Чувствовать его мягкие тёплые губы, скользящие по моей коже, видеть его лукавый взгляд, затененный длинными ресницами — все это вызывало непонятные чувства и незнакомую, но безумно приятную дрожь по всему телу. Видя мой растерянный взгляд, он мягко улыбался и, поглаживая мою ладонь подушечками пальцев, ложил себе на грудь, накрывая своей прямо над сердцем, и, прикрыв свои колдовские тёмные глаза, снова притворялся спящим и безобидным.
     Все эти ощущения были слишком яркими и будоражащими, но тёплая тяжесть его тела на моих коленях успокаивала и дарила чувство защищённости, и я старалась не думать об этом слишком много, просто наслаждаясь тем, что он был рядом. Смотрела на него и не могла насмотреться.
    Нежно убирала непослушную, тёмную, как ночь, чёлку с высокого лба, делавшую его похожим на мальчишку, невесомо гладила выразительные шелковые брови, давно забыв о происходящем на экране. Улыбалась, любуясь трепещущими длинными ресницами, такими пушистым и тёмными, что это было возмутительно и незаконно. Хотя он весь был вне закона, и в прямом, и в переносном смысле.
Видеть его таким безмятежным, открытым и расслабленным дорогого стоило, ведь, как только он выходил за порог моей спальни, снова становился беспощадным гангстером, опутывая себя аурой опасности и ледяного превосходства, что надёжно скрывала все его эмоции.
И я бесконечно дорожила этим временем, когда он так улыбался, закрыв глаза и подставляя голову под мои руки. Дорожила его доверием и готова была оберегать его покой любой ценой.
...Никто не смел нас тревожить в такие вечера. Отца почти никогда не было дома, и прислуга тоже старалась лишний раз не попадаться на глаза, и Чонгук безраздельно принадлежал только мне, позволяя видеть себя настоящего, и я чувствовала себя невероятно счастливой.
    Но затем мой взгляд опускался на его беззащитные губы, такие мягкие и чуть приподнятые в уголках в моей любимой насмешливой полуулыбке, и я замирала, почти не дыша и пытаясь справиться с тем незнакомым, тревожащим душу чувством.
Чонгук тихо вздыхал в полусне , и эти манящие губы приоткрывались, но все, что я могла себе позволить — это , не касаясь, провести над ними пальцами, очерчивая их контур, и не замечала, что он смотрит на меня сквозь ресницы, лишь притворяясь спящим, и на дне его глаз плещется то самое непонятное чувство... </i>