Танцующий лепесток хайтана | Husky and his white cat shizun

Глава 30

Все, чего желал Чу Ваньнин этой ночью — притвориться мертвым. Представить, что все это происходит не с ним, что он оглох и ослеп, потерял рассудок. Что угодно, лишь бы не чувствовать, как бережно Мо Жань к нему прикасается, как заботливо кутает в толстое полотенце и кладет на постель, осыпая поцелуями плечи.

«Хорошо, что ты уснул. Я никогда не решился бы сказать тебе это в лицо. И... все еще не знаю, как начать этот разговор. Как убедить тебя выслушать меня.»

Балетмейстер едва мог контролировать собственную реакцию отвращения — он старался дышать как можно ровнее и не двигаться, потому что боялся выдать себя и собственное состояние. Справеливо опасался, что его вывернет наизнанку от омерзения... которое он испытывал к самому себе. В висках стучало, а запах Мо Жаня, близость его тела — вызывали волну дурноты.

Что бы сейчас или наутро не решил рассказать ему Мо Жань, это не исправит ситуацию.

Он не просто переспал с ним... он хотел этого. Сам позволил этому произойти — кто был в этом виноват? Мо Жань?..

Нет.

Он готов был признаться ему в любви. Еще немного — и он сказал бы то, что нельзя забрать назад с такой легкостью.

Отдать кому-то свое тело — одно. Но... сердце?

Как будто он сам не отдал его намного раньше.

Ваньнин так и не уснул этой ночью: когда убедился в том, что Вэйюй спит, выбрался из постели и, быстро одевшись в первое попавшееся из вещей, что с прошлого раза еще не успел забрать, ушел.

Какое-то время ему пришлось простоять, кутаясь в тонкую толстовку на предрассветном холоде — такси все никак не ехало. Улица пустовала, как если бы конец света уже наступил, и только один балетмейстер Чу об этом ничего не слышал, потому что снова был слишком занят собой.

В конце концов он назвал адрес больницы, куда отвезли Ши Мэя — и отправился прямо туда, наплевав на то, что мог бы позвонить по телефону и справиться обо всем у дежурного врача. Да, он мог бы — но он чувствовал себя настолько потерянным и растоптанным, что единственное место, где ему сейчас могло стать хоть немного спокойней, было больничным коридором.

Казалось, чувство вины способно выжечь в его груди дыру если он не сделает хоть что-нибудь правильно. Прямо сейчас.