Бедная овечка

В пух и перья. Часть вторая

- Ну в общем-то, вот так вот всё и было, - подвел итог Сан Саныч своему бессвязному объяснению: почему тело третьей жертвы поспешно выдали родителям.
Лариса Георгиевна Астахова брезгливо поджала губы, руководитель спецгруппы битый час пыталась выяснить результаты вскрытия и совсем опешила, когда оказалось, что убитая трое суток назад скоро упокоиться на городском кладбище.
- Александр Александрович, давайте еще раз, четко и внятно? Кто дал разрешение на захоронение? - требовательный тон резал слух звонче металла.
И низкорослый патологоанатом невольно поежился и сжался под колким взглядом властной начальницы, став еще меньше.
- Дак это же, да так... - бедный старик искал поддержки в равнодушном приятеле Панине, который сам же вчера и позволил родителям усопшей забрать свою покойную дочь.
Этот искусный лжец, настоящий ловкач убедил его, без пяти минут пенсионера в том, что без тела будет лучше.
"А не дай боже, они повторно вскроют труп и выясниться, что ты облажался, чего-то не доглядел? И что ты будешь делать, как докажешь, что честно выполнял работу. Саныч, да тебя посадят! Генерал всех собак на тебя повесит! Давай по-тихому, пока москвичи не приехали, подписывай разрешение и разойдемся, а я тебя прикрою если что".
И Сан Саныч, растерянный и напуганный, подписал.
Все трое из спецгруппы подозрительно уставились на старика, вот и наступило "если что", только Панин и не думал впрягаться, делал вид, будто вовсе не понимает, что происходит.
- Даа, - протянула недовольно Астахова, так и не дождавшись вразумительных объяснений.
В этом городе явно творилось черти что, едва она ступила на перрон, ее словно неведомой силой перебросило в параллельную вселенную, где вроде живут такие же люди, но их законы и порядки не поддаются человеческой логике.

Уже около десяти вечера Астахова со своими сотрудниками все же сдалась и позволила отвезти себя в гостиницу.
Москвичам выделили лучшие номера, но тем не менее младший из группы - видный красавец, спортсмен и просто обаяшка капитан Дорошев Максим был чем-то недоволен. Привыкший к столичной жизни и заграничным курортам, его не впечатлили бордовые обои и дешевый сатин, к тому же смеситель в душе плохо работал. И как не пытался Максим Андреевич его починить, а именно использовать старинный русский метод - постучать три раза о пол, увы, ничего не помогало.
Он вышел в фойе к дежурной администраторше, симпатичной женщине бальзаковского возраста, практически в чем мать родила, прикрывая причинное место одним лишь полотенцем.