танго "прощай".

4.

Советую включить "Counting Stars",  OneRepublic

Это наше маленькое домашнее танго.
Один партнер делает шаг назад, на ощупь, не глядя, другой - два шага. Музыка то и дело замолкает, пленка рвется, шипит, танец не складывается - но как подумаешь о том, что стоит за всем этим. Сколько всего там. Внутри.
Сколько мы могли бы рассказать, о скольком бы поведать - ан нет, не выходит. Будто есть кто-то ещё в этой комнате, кто-то третий, незримый, посторонний, он стоит тут и не отводит глаз от наших несчастных попыток начать этот танец заново.
И твердит, и твердит, зараза: две недели, только две недели осталось.

***

Было бы смешно, если бы он повязал свой слизеринский шарф, а знаю, у него есть такой. Все трибуны пестрели зеленым - тут и там красовались ирландские трилистники. Иногда мне кажется, что я вижу повторение какого-то надоедливого, заученного до дыр сна.
Дурное, нехорошее дежавю.
В этот раз мы, а не Болгария, играли с ирландцами, но гостей на стадион набилось столько, что казалось, что мы в Лондоне лишь на правах гостей.
Пока Снейп взбирался на трибуны, стараясь не смотреть вниз, я глазел по сторонам. Мы сидим в самом верху!
- Слушайте, спасибо вам ещё раз. Правда. Это самые потрясающие места!
- Оставьте, Поттер, - слабым голосом отозвался он, - мне и так нехорошо. Знаете, заклятье, оно… иногда действует. Дает… о себе знать.
Он судорожно вздохнул.
Он и правда был какого-то зеленоватого цвета, но я не стал навязываться. Знаю его, изучил достаточно.
Он только примет это все в штыки и будет сидеть, белый как смерть, до конца матча, борясь с тошнотой и не глядя на меня, чтобы, не дай бог, себя не выдать.
- Ладно, - просто сказал я, - подождете?
Он лишь махнул рукой, морщась, и я вихрем скатился со ступенек. Хорошенькая продавщица, вся в синем и красном, очевидно, узнала меня, но не стала устраивать спектакль, за что я был крайне ей благодарен.
Что бы то ни было - и эти трилистники, и утренняя история с подарком, и хмурый профессор, а я намерен устроить нам обоим хороший день.
- Два пакетика "Берти Боттс", три шоколадных лягушки, шипящий шербет, кислотное желе, пастилу и ещё шоколадку, пожалуйста. Да, самую обыкновенную.
С бумажным пакетом, полным волшебных сладостей, я пробрался на место - игра уже начиналась, игроки обменивались рукопожатиями.
Тяжело дыша и непрестанно извиняясь. Я плюхнулся на сиденье рядом со Снейпом и тот брезгливо поморщился, оглядев мои приобретения.
- Что это, Поттер? Вы в детство впали?
- Между прочим, - я с энтузиазмом принялся выгребать все сладости прямо ему на колени, - это для вас. Я только немножко помогу вам.
Снейп сидел с приоткрытым ртом и смотрел на все эти конфеты в ярких обертках так, будто это были зародыши соплохвостов, безобразные и крайне опасные одновременно.
- Поттер. Я. Не. Ем. ЭТО.
- Ну, что ж, сейчас самое время попробовать что-то новое.
Он посмотрел на меня, как на умалишенного.
- Стрихнин был бы более предпочтителен.
- Ну, простите, этого в киоске не оказалось. Придется довольствоваться тем, что есть.
- Нет!
Тут на нас шикнули с верхних рядов, потому что никто не мог разобрать слов судьи, забывшей наложить на себя "Сонорус". Я принялся деловито разворачивать Особо Сладкую Пастилу прямо на костлявых коленях Снейпа, как игра началась. Ослепительные вспышки проносились мимо нас: игроки разлетались по полю.
Я ещё никогда не сидел так близко.
Бог мой, я ещё никогда вот так - так близко - не наблюдал за профессиональной игрой.
Это что-то на грани отчаянно колотящегося сердца, вихря, восторга, захлестывающего через край. Игроки проносились мимо нас, как стрелы, мячи перелетали через все поле по безошибочно выверенной траектории.
- Уберите это с моих колен, - прошипел Снейп, толкнув меня под локоть, и я очнулся.
- А. Ну, конечно же, - вместо этого я зачерпнул пальцем немного Кислотного Желе, - но вы хотя бы должны попробовать.
- Что? - с откровенным изумлением выдохнул профессор, и я просто почувствовал, как по моему лицу расплывается улыбка.
- Попробовать, профессор. Попробовать. Это же все для вас. Вы же знаете: нехорошо отказываться от подарков.
Наверное, это было довольно мерзко, учитывая, что в плане подарков он пошел мне на уступки, но мне стало на это наплевать, когда я увидел, как зеленый оттенок его кожи меняется на розоватый.
- Да что вы себе…
Гул восторженной толпы, когда Ирландия забила первый гол, проглотил окончание его фразы. Я глядел на повтор блестящего гола, высвеченный на огромном экране, а потом оторвал взгляд и улыбнулся.
- Ну, пожалуйста. Мне бы так хотелось, чтобы вы это сделали.
- Нет, Поттер. Это слишком отвратительно.
Он демонстративно отвернулся, глядя на то, как веснушчатый Уоткинс забивает третий ирландский гол. И то, что я сделал в следующий момент, я сделал от всей души.
Пригоршня омерзительного, трясущегося Кислотного Желе аккуратненько плюхнулась на его выглаженную мантию - видимо, ту, в которой он собирается себя хоронить.
Желе в считанные секунды пропитывает насквозь тонкую ткань, расплывается кислотно-салатовым пятном по его брюкам, натянутым на худых коленях - и Снейп вздрагивает так, что его сосед слева подпрыгивает от неожиданности.
- Упс, - с самым невинным видом говорю я, - это нечаянно. Я хотел его вынуть, а тут… - я протягиваю ему порванный бумажный пакет, а он глядит на меня и молча ловит ртом воздух, не находя слов.
А мне-то что. Мне не страшно. Я давно не его студент, он кое-что мне должен, да и вообще. Если он и чувствует что-то по отношению ко мне, то будет очень забавно, если из-за пригоршни Кислотного Желе от меня он откажется.
- Ну, хотите, киньте в меня Берти Боттс, - говорю я, пользуясь образовавшейся паузой, и не забываю хлопать ресницами, - или вот, лягушкой…
Не помня себя от наглости, я хватаю разукрашенные пакетики и горстями сую их в безвольные пальцы профессора, а он так и сидит, и смотрит на меня молча, не отрывая глаз.
И от всей этой сцены мне внезапно становится дико, отчаянно смешно. И мы сидим. Уставившись друг на друга, как два идиота, и Снейп похож на загипнотизированного психа, а я давлюсь хохотом, продолжая напихивать сладости в его раскрытые ладони.
Удивительно, но никто не обращает на нас внимания. Ирландия с грохотом и фанфарами забивает четвертый гол, а мы сидим, у нас немая сцена, требующая полной серьезности.
И в этой же ужасающей, звенящей тишине, повисшей между нами, Снейп загребает со своих колен целую горсть этого разнесчастного желе и с совершенно невозмутимым выражением лица возлагает её мне на мою взъерошенную шевелюру, с такой тожественностью, с какой на чемпиона надевают лавровый венец.
Потом встает, тихо извиняется перед соседями, и спокойно направляется к проходу.