танго "прощай".

6.

Когда же у нас хоть что-то выйдет.
Я не могу больше ходить по лезвию бритвы. Каждый день выгрызает кусок моих нервов, каждый разговор отрывает от меня какую-то часть, каждый взгляд, каждый вздох - приступ мутной, тупой, нескончаемой боли.
- Открой.
Долблюсь в эту дверь добрые полчаса. Да сколько же можно.
- Открывай немедленно, иначе я изнасилую вот ту кастрюлю, понял?
- Нет.
Коротко, едва слышно.
- Я хочу тебя, и я хочу тебя прямо сейчас. То, что я так по-идиотски сбежал после поцелуя, не входило в сценарий. Просто я тупой. Просто я очень тупой, это не в тебе дело. Поверь, пожалуйста.
- Ты зря тратишь здесь свое время… Гарри. Ты не готов к этому, я - тем более. Это невозможно.
- Это ты не готов? Ты? Ты, ждавший меня чертову кучу лет?
- Что для тебя чертова куча, в масштабах человеческой жизни…
Осекся. Ох, ну неужто понял?
- Вот именно. Впускай.
Молчание. А-аа, задумался.
- Поттер. Ты испугаешься меня.
- Дай на себя посмотреть. Я обещаю, что не сбегу.
Только впусти меня.
Пожалуйста.
Дай мне вторую попытку. Дай мне шанс.
- Ты не понимаешь… Это просто… Я тогда просто… Мерлин, Снейп, ну открой уже дверь!
Тихий щелчок раздался через несколько минут, и я, дрожа, вошел в комнату.
Ну конечно же - он сидел, сгорбившись, на краю кровати, в этот своем идиотском халате и смотрел на меня так… Почти умоляюще. Мерлин, да что я с тобой сделаю.
Тихо подошел ближе, отвел в сторону его безвольную руку - и, взглянув в его черные глазищи, осторожно потянул на себя поясок халата.
- Ты красивый.
Он и правда… Он для меня куда лучше… Он…
Сегодня не ладится со словами. Он нескладный какой-то, угловатый.
- Это так непохоже на правду.
Я чувствую, что он недоговаривает, и позволяю себе улыбнуться.
- Но ты знал, что я это скажу.
Я провел рукой по его ногам, худым, белым, безволосым - каким-то совсем немужским ногам.
- Ты все ещё хочешь?
Я пошире расставил ноги, чтобы он мог увидеть, как натянулась на мне ткань халата.
- А сам не видишь?
Он тихо вздыхает, обнимает себя обеими руками, и это - жест защиты. Он все ещё напряжен, поэтому я тихо смеюсь:
- Сделаю все, что хочешь. Привязать тебя к изголовью кровати? Принести плетку? Нарядиться горничной?
И я вижу, замечаю по каким-то совершенно невозможным смешинкам в его глазах, что он расслабляется, и что он рад мне, что ему хорошо со мной.
Напряжение последних дней куда-то исчезает, уступая место теплу и нежности - немного нервно, чуть слишком торопливо, но я понимаю, что после всех этих лет только так и может быть. Никак иначе.
И его пальцы лихорадочно, молниеносно зарываются в мои волосы, прижимаются к моему затылку - подрагивающие, такие горячие.
Он дотрагивается ладонью до моего лба, осторожно, будто изучая, касается моих скул, моих щек, моих губ.
И он счастлив, я чувствую, что он счастлив теперь. Или - пока.
- Делай, что хочешь, - отвечает он тихо, - только будь рядом.
И добавляет, совершенно спокойно, так уверенно, будто всю жизнь звал меня по имени:
- Гарри.