Летний эпизод Диасомнии

Глава 14 "Вишнёвый поцелуй"

Лилия сидел на крыльце, и тихо, чтобы всех плачем не разбудить, всхлипывал.
Всё дело в том, что когда Маллеус сказал про то, что видел во сне Малленоа, паренёк вспомнил, как она с Реваном погибли много лет назад. Тогда Маллеус ещё не успел вылупиться толком. Лилия же не смог перенести утрату. Ведь после этой трагедии его мир стал чёрно-белым.
Однако...
Лилии нужно было исполнить последнюю волю, что дала Малленоа: быть с наследником несмотря ни на что. И самое главное - сделать так, чтобы малыш поскорее вылупился. С одной стороны, это может показаться легко, а с другой есть одно жирное но: тот, кто в драконьем яйце, не сможет появиться на свет без родительской любви. Но Малленоа и Ревана нет...
Лилия, тогда он был генералом, не переносил на дух детей. Он ненавидел, когда ребёнок постоянно плачет, то что слабый, накосячивает так, что потом не понятно, что было на своём месте, а что лишнее от части.
Но у него не было выбора.
И вот за всё это время, пока Лилия был с яйцом, он смог прочитать практически все книги в замке, пообщался с не родившимся ещё наследником, рассказывая о мире и всем, что в нем есть, и выучил все колыбельные. К тому же он делился с ним своей магией, чтобы у новорожденного были силы вылупиться.
В один из дней тогда у Лилии совсем не было сил, и он, хотя не мог позволить себе это, лёг на кровать рядом с яйцом, обняв его, и уснул, перед этим пожелая, чтобы наследник поскорее появился на свет.
Но тут Лилия вновь проснулся. Причина в том, что яйцо начало трескаться. Увидев это, генерал тут же соскочил с кровати, и отдал приказ привести лекарей.
Прошло, казалось бы, пять минут. И вскоре всё это закончилось. Наследник вылупился. Малефиция, взяв малыша на руки, сказала другим слугам покинуть покои. Все ушли на выход. Лилия было тоже собирался уходить, но тут его остановил голос её:
- Лилия, останься. Не хочешь побыть и посмотреть на него?
- (Развернулся к ней). Но... Малефиция-сама. Я не люблю детей.
- Ты врёшь самому себе, Лилия, - Малефиция улыбнулась ему. - Если бы не ты, то Маллеус бы не вылупился. Ведь так?
- А... - Лилия не смог найти слово, чтобы ей как-то ответить отказом. Но тут его взгляд был прикован к новорождённому. Зелёные, как два больших изумруда, глаза с любопытством рассматривали того, кто на него в ответ смотрел алыми глазами. Маллеус улыбнулся.
Лилия тоже за все эти годы улыбнулся. Искренне. Он взял малыша на руки. - Добро пожаловать в мир, Маллеус.
Спустя некоторое время, когда Маллеус уснул у Лилии на руках, тот, уложив его в колыбельку и поцеловав в лобик, вышел из покой. Там он чуть не закричал от страха.
Перед ним стоял Гилберт Феарфобдай. Он был не доволен.
- Ты же говорил, что не любишь детей, - язвительно сказал Гилберт.
- Мой лорд, - произнёс Лилия. - Прошу вас, потише. Маллеус только уснул.
- Так зачем ты, раз такой умный, согласился быть гувернёром этому... выродку? (При этом слове он сморщил лицо, из-за чего немного походил на пожилого мужчину).
- Я бы попросил вас не называть Маллеуса так. Он всего лишь ребёнок.
- Лиль, ну согласись: ты просто слуга. А слуге, как правило, не положено быть близко к тому, кто выше него.
- Я всё равно буду любить, как родного. Я же ведь Малленоа обещал.
- Этой дурочке?
- Не смейте её так называть!
- Ой, смотри. Сам потом плакать будешь. Не очень и хотелось с тобой разговаривать, раз такой дерзкий стал. Ты вообще никто. Тебя подобрали, как щенка с помойки. Ты даже родителей своих не знаешь. Ты сирота.
- (Строго смотрит на Гилберта, и указал на выход). Пошли вон, иначе вам придётся отвечать, почему Маллеус плачет.
Гилберт строго посмотрел на Лилию, развернулся и ушёл.
На этом моменте, вспоминая прошлое, Лилия сам не заметил, как уснул.
В три часа Маллеус проснулся от того, что у него в горле пересохло. Спустившись, чтобы попить воды, увидел спящего на крыльце Лилию, который дрожал от холода. Выйдя, Маллеус взял его на руки, занёс в дом, и уложил на диван. Потом укрыл его пледом.
Лилия улыбнулся во сне.
Маллеус вышел на улицу, чтобы немного подумать о вечном. В размышлениях он подошёл к вишнёвому дереву, которое росло недалеко от дома. Пока он думал, успел съесть небольшое количество ягод вишни.
Тут он услышал шорох.
- Эй, кто там? - произнёс Маллеус. - Выходи. А то я заколдую.
- Не надо колдовать, Маллеус-кун, - вышла к нему Минако.
- А, это ты. Тоже не спится?
- Ну да.
- Понятно. (Садится под деревом). Мне тоже как-то не спится.
- (Села рядом). Понимаю. Кошмары снятся?
- Да не. Просто пить хотел. И вот я тут. (Протянул ей вишню). Хочешь?
- Спасибо. (Взяла несколько ягод, и положила себе в рот).
- Ешь на здоровье.
- Слушай, а ты о чём-то думал?
- Да. Скажи, а ты можешь... (Краснеет). Ты можешь меня научить целоваться?
- (Удивилась). Не поняла?
- Не, ну если не хочешь, то я не заставляю тебя то, что не нужно, делать.
- Я ничего такого не говорила. Я могу показать это тебе. Готов?
- Более-менее.
- Ну, смотри. (Наносит на губы розовый блеск для губ). Вот так вот.
- А... Это что? Мне это надо делать?
- Не, не нужно. Это лайфхак для девушек. (Чуточку приоткрыла рот, улыбаясь).
- А...
- Не бойся. Это показатель того, что девушка готова для поцелуя.
- А, понял.
- А для тебя такой жест: ты аккуратно берешь руку девушки, и мягко целуешь.
- Это вот так? (Делает так, как Минако показала ему, из-за чего та покраснела).
- Ой...
- Что-то не так? (Обеспокоен этим).
- Нет-нет, всё хорошо.
- Ладно тогда.
- А теперь нужно попробовать поцеловать в губы.
- Что? Так сразу?
- Ну да. Многие говорят, что если человек долго не решается на поцелуй, значит он не имеет при себе мужества. Проще говоря, трусоватый.
- Что? Я трусоватый? Я трусоватый?! Ну так вот же! (Взял несколько ягод вишни, и запихнул в рот). Ифи фува (иди сюда).
- А? Маллеус-кун, ты чего? (Отползает). Не надо! Я же пошутила!
- Ифи фува, фову фавал (иди сюда, кому сказал).
- Уйди, идиот!
Маллеус всё же схватил её, и стал целовать в губы. При чём так, чтобы Минако почувствовала вкус вишни в этом поцелуе.
Но тут он случайно закинул голову, и от этого одна вишенка попала ему в горло, из-за чего тот начал кашлять. Маллеус аж задыхался от этого. Минако, придя в себя, принялась его то трясти, то бить по спине, чтобы он наконец выплюнул эту противную вишню.
Маллеус начал синеть от удушья. Но тут Минако как ударила по спине, и от этого из его рта пулей вылетела ягода. Юноша упал лицом на землю, глотая воздух с каждым вздохом. У него из глаз текли слёзы.
- Маллеус-кун, ты как? - спросила Минако, немного успокоившись.
- М... Мать моя дракониха... - еле заговорил от шока Маллеус. - Я чуть не умер...
- Не надо было так делать. Зачем надо было вот так выпендриваться?
- А на фига ты тогда сказала, что я трусоватый? И вовсе я не трус. Просто я... ни разу с девушкой не целовался.
- Вот зачем так делать? А если бы действительно ты умер? Это же было б на моей совести!
- Да что ты сразу начинаешь скандалить? В конце концов! Истеричка!
- (Ударила его по щеке). Идиот ты, Маллеус. Вот и всё! (Плача, убежала в дом).
- (Держится за щёку). Да пошла ты лесом! (Ушёл в лес, всхлипывая).
Маллеус бежал, плача.
Он только надеялся, что нашёл ту, которая примет его таким, какой он есть. Но теперь все его надежды рухнули, словно карточный домик. Это же конец света.
Юноша добежал до реки, и, упав на колени, закрыл лицо руками, продолжая плакать. Ему было больно на душе от того, что он только что наговорил Минако. Она же теперь больше никогда не захочет с ним разговаривать, и даже видеть его. Ведь он только что потерял ту, что без страха и упрёка приняла его к себе.
Маллеус плакал около десяти минут. Но тут... Он почувствовал, что его кто-то гладит по спине. В ту же секунду обернувшись, юноша увидел Минако. У неё левый глаз был заплакан.
- Я тебя еле нашла... - сказала она.
- Минако... - Маллеус обнял её, всхлипывая. - Прости меня... Я не хотел... Просто я...
- Ты тоже меня прости... Я без тебя не смогу жить дальше. Ты мне очень дорог...
- Ты мне тоже... Если ты исчезнешь, я не переживу... и никогда не услышу твой нежный голосок... (Тихо всхлипывает).
- Ну-ну, успокойся. Я тебя не оставлю одного.
- Я тебя тоже не брошу. (Смотрит на неё). Я уберегу тебя от любой напасти, даже от Джудит. Обещаю тебе.
- Маллеус-кун... Я тебя тоже никому не дам в обиду. Пусть не надеются.
- (Выставил ей мизинец). Миримся?
- Миримся. (Берётся мизинцем за его мизинец). Всё, больше не ругаемся.
- Да.
- Честно сказать... Мне даже понравилось, как ты поцеловал.
- А вкус вишни был ощутим?
- Был.
Минако и Маллеус долго обнимались. Ну а потом пошли домой.
С того момента они больше никогда не ругались. А если что - искали компромисс, чтобы не ругаться и не грустить.
Вот и всё в этой главе.