Сквозь время вновь

10 часть

Ран, Риндо и их подчинённые напали с тыла, с главного входа ворвался Харучие. Туда то и притащили Ли. Её грубо бросили, все ее тело тряслось от холода и боли.

— Эй, Бонтен! Вам ведь дорога эта девчонка? Думаю ничего страшного, если я прострелю ей ноги, — раздался громкий выстрел, пуля попала в левую икру, но Хигаса молчала. Она до крови прокусила свою губу, чтобы не издать лишний крик. За эти три дня от нее услышали лишь единственное "пошел нахуй" во время пыток.

— Ли! Не трогай ее, тварь! — Выкрикнул розоволосый.

— А? Что? Упс! — И мужчина выстрелил второй раз, уже в плечо. Он подошёл к девушке ближе и приставил к ее щеке ствол. — Значит так. Вы сейчас же отзывает всех своих, и мы не убьем вашу куколку. Если нет, то сами все понимаете.

— Хорошо, — Санзу бросил пистолет и катану на землю, поднял руки и начал отходить, не поворачиваясь спиной к врагу. В самом высоком здании этого микрорайона сидел бонтевский снайпер. Харучие знал это, потому и отходил. Мужчина бросил со всей силы Алину на асфальт и выстрелил в ее бок. — Ты обещал ее не трогать!

— Не ссы. Уйдешь побыстрее — мы ее откачаем. Врачи якудза — одни из лучших врачей. Вы бо...— Он тупо не успел договорить. Пуля с винтовки пронзила его в самое сердце, Санзу мигом поднял катану и бросился на шестёрок, отдавая приказ.

— Разберитесь с остальными! Я к Ли, — никогда в жизни Харучие так не бежал из-за кого-то.

Три пули. Три пули, но она промолчала. Выглядит ослабшей. Из-за того, что главнокомандующего тут убили, шестерки начали разбегаться. Голубоглазый берет подругу на руки и бежит как можно быстрее к машине, стараясь обойти зону перестрелки. Её пульс слабый, глаза прикрыты, но она старается ещё хоть что-то увидеть. Из-за рта течет кровь, она очень холодная. Санзу снимает свое пальто и укрывает полуголую девушку, что полностью обмякла в объятьях друга. Хайтани закончили с тылом, и оба брата бегут к номеру 2 в Бонтене. Харучие спокойно передал Алину в руки Риндо.

— Ли... Ли, ты чего..?

— Тот ублюдок выстрелил в нее. Вон, медики бегут, — голос розоволосого дрожал. Он не хотел видеть окровавленное тело, потому отвёл взгляд. Его зрачки были максимально мелкими, глаза широко раскрыты, казалось, что из них вот-вот пойдут слезы.