Он выбрал меня

Тебе и небо по плечу, а я свободы не хочу

В ад перед тобой, в рай после тебя

Вместе с тобой, что можно

Вместо тебя всё то, что нельзя

В рай только после тебя

В ад только перед тобой

Но пока рано, дорогой, нам на покой

- Вы меня простите за то, что я так долго вам ничего не рассказывал. Я боялся.

- И тут мы тебя не виним.

А ведали ли мы что творим, когда окрестили Неназываемого Неназываемым?

Золотое Трио сидело в гриффиндорской гостиной, где к ним присоединились соседи Гарри по спальне, чтобы послушать подлинную историю отношений Избранного и Неназываемого. Больше часа Гарри рассказывал друзьям о нескольких месяцах своей жизни и роли Волан-де-Морта в ней. Закончил повествование, он подробно описал свои метания по поводу морально-этической стороны вопроса, обозначил наличие интимных отношений, не вдаваясь в подробности, и закончил тем, что любит вселенское зло и не собирается что-то по этому поводу предпринимать.

В зеркале мелькает метаморф: то красавец, то урод, в зависимости от углов и освещения. Порой сказать не просто, где уродство, где красота.

Гермиона явно сдерживалась, чтобы не закатить истерику-лекцию о Стокгольмском синдроме и его влиянии на психику. Рон выглядел, как отец, сын которого, объявил себя беременным геем, идентифицирующим себя инопланетным организмом с местоимением "она".

- Вот это история Ромео и Джульетты, Шекспир бы охуел, - выдал Симус. - Как же скучно я живу. Кто-нибудь знает, Грин-де-Вальд жив еще?

- Вообще, я догадывалась, - осторожно начала Гермиона, подбирая слова. - Просто не могла представить, что всё так далеко у вас зашло.

- Я тоже, - вдруг сказал Невилл. - Когда тебя увидел истерзанного, прямо о нем подумал, больше не кому.

- Я чё один такой тупой и ни о чем не догадывался? - спросил Дин, кашлянув в кулак.

- Не один, - негромко констатировал Рон, массируя виски. - Дайте мне секунду, я в процессе принятия.

Глаза на выкате, охи-вздохи и интонации трихуя. Казалось, Гарри прожил этот разговор много месяцев назад. Это его кредо по жизни, он привык к этому давно - нести плохие вести. Когда-нибудь ему снесут башку за это, но сегодня все проходит слишком лампово для кровопролития. Волан-де-Морт сделал меня сиротой, Волан-де-Морт возродился, Волан-де-Морт похитил моего крестного, Волан-де-Морт поселился у меня башке, я влюбился в Волан-де-Морта. Окей, братан, это твое, ебись с этим. Что еще могут сказать люди, которые вынуждены дружить с чуваком связанным с другим чуваком? Принимать данность, как есть, такие люди привыкают к хреновостям.