"Когда меняется имя"

Глава десятая. Проблемы с Макгонагал.

— Эй, Поттер! Поттер, просыпайся! Завтрак проспишь.
Гаррет со стоном разлепил глаза.
— Что, уже?
Высокий худой мальчик с коротким ежиком русых волос, недружелюбно буркнул:
— Полчаса как уже. Почти восемь. Блейз сказал, у тебя свой будильник есть.
Гаррет застонал:
— Я завести забыл…
— Ванная комната между шкафами, портьеру отодвинь. Я вчера задолбался искать. Как до Большого Зала добраться найдешь?
— Ага. Спасибо!
Мальчик, Теодор Нотт, по всей видимости, мягко притворил за собой дверь, а соня Поттер огляделся по сторонам. Утром комната выглядела иначе. Не такой нарочито-изысканной, не такой богатой. Пусть и не современной, но просторной и уютной. И вид за окном уже не казался загадочным и таинственным. Вода как вода, вид озера с изнанки.

Его соседи с вечера уже успели разложить вещи по шкафам, и посредине комнаты сиротливо стоял один-единственный чемодан, его собственный, в который Гаррет тут же залез в поисках зубной щетки. Он решил пожертвовать завтраком в пользу водных процедур и приведения себя в порядок, а по пути на уроки перекусить пирожком, который предусмотрительно захватил вчера из гостиной.
Приняв душ и почистив зубы, Гаррет принялся причесывать волосы перед зеркалом, попутно разглядывая свое отражение.
Надо сказать, что собственная внешность ему скорее нравилась. Может, он и не был особенно высоким, да и мяса на кости наросло еще недостаточно, но зачатки мускулатуры, развернутые плечи и хорошая осанка давали надежду на то, что фигура у него будет стройной и спортивной, а не рыхлой, как у того же Дадлика. Собственное лицо Гаррету тоже нравилось. Скуластое, с твердым подбородком и четким изгибом губ, оно временами выглядело даже мужественно, если бы не очки. Нос у Гаррета был ровный, аккуратный и прямой, глаза — большие и яркие, брови — мальчишеские и густые. Шрам на лбу, после того, как над ним поработал пластический хирург, стал почти незаметен. Уже не уродливый багровый рубец, а тонкая зигзагообразная бледная линия, совсем не заметная под лохматой челкой.
Единственное, что мальчика по-настоящему огорчало, это волосы. Жесткие, непослушные, упрямыми прядями торчащие в разные стороны, они не поддавались никаким смягчающим средствам, бальзамам и маскам, упорно превращая его голову в натуральное воронье гнездо. Однажды, лет примерно в пять, расстроившись до истерики, Гаррет заставил тетю отвести его в парикмахерскую и постричь почти налысо. Но даже это не помогло. Наутро на голове оказался привычный шухер той длины, которую ни уложить нормально, ни в хвост не забрать. Так что банданы стали для Гаррета спасением. Они и волосы прятали, и смотрелись на нем невероятно стильно.
Сегодня Гаррет повязал на голову любимую черно-белую, с крошечными черепушками, натянул джинсы, свитер, накинул дурацкую мантию и побежал на урок. До кабинета трансфигурации еще надо было добраться.
Замок Хогвардс был и в самом деле волшебным. В самом неприглядном понимании этого слова. Клал Гаррет на такое волшебство, когда лестницы едут когда хотят и куда хотят, и для того, чтобы не рухнуть в проем, приходится вцепляться в перила, а потом еще и прокладывать себе новую трассу. Форт Боярд какой-то, а не Хогвардс! По лестницам, как всякий уважающий себя мальчишка, он привык бегать, а не чинно передвигаться, в любой момент опасаясь подвоха.
Вот, кстати, еще один пункт в петицию Грейнджер!
В кабинет трансфигурации Гаррет заскочил за пять минут до начала урока, будучи чертовски злым на окружающее его безобразие. И вид серо-бурой кошки с отметинами вокруг глаз, с самым чопорным видом лежащей на столе, стал последней каплей, переполнившей чашу его терпения.
Кошек Гаррет не любил еще со времен соседства с мисс Фигг. Эти пронырливые создания ухитрялись пролезть в любую щель, протиснуться через самую густую живую изгородь, метя тетины кусты и ломая фиалки. А некоторые еще и в дом лезли! Дядя из-за них сморкался, чихал и пил антигистамины, тетя расстраивалась, орудуя пылесосом и собирая приставучую шерсть, а Дадли подначивал поймать экземпляр потолще, да привязать ему к хвосту банку погромче. Гаррет всегда кузена отговаривал, так как считал, что нельзя мучить животных, но порой был близок к согласию.
Вот и сейчас, считая, что кошке совершенно не место на столе, он не смог удержаться от шалости.
Подкрался к столу со стороны грифельной доски, сдернул с головы бандану и ловко накинул ее кошке на голову, тут же подвязывая на манер ковбойского платка.
Раздался громкий нечеловеческий вопль, Гаррет отшатнулся, приземляясь на пятую точку, а кошка в высоком прыжке стремительно превратилась в профессора Макгонагал, пытающуюся удержаться на ногах и ошалело поправляющую очки.
Бандана Гаррета в виде слюнявчика продолжала болтаться у нее на шее.
Те первокурсники, что успели занять места в классе, разразились смехом и фырканьем.
На задней парте улыбался Малфой, не скрываясь, ржал Нотт, показывая Гаррету большой палец, фыркал Блейз, давился хохотом Уизли, прикрыв ладошками рты, деликатно хихикали девочки на первой парте.
— Тридцать баллов со Слизерина за неподобающее поведение, мистер Поттер! И недельная отработка по два часа в день у мистера Филча! — обернулась к Гаррету пылающая гневом профессор.
— Упс! — выдавил из себя Гаррет.
Профессор сорвала с шеи бандану и кинула ее на стол.
— Все по местам. Начнем урок!
Гаррет бочком пробрался к свободной парте у окна.
Тут дверь распахнулась и в класс ввалилась смущенная Гермиона, которую вежливо пропустил перед собой Гойл.
— Пять баллов за опоздание со Слизерина, — тут же среагировала профессор.
— Э-эээ, но до начала урока еще несколько минут, — затормозил Грегори.
— Еще пять баллов за пререкание с преподавателем. У нас, — выделила она интонацией, — урок уже начался.
— Профессор! — возмущенно вскинулась Гермиона, бросив взгляд на круглые наручные часы: — Это несправедливо. Мы с Грегори пришли одновременно и время действительно…
— Пять баллов с Гриффиндора, — по-кошачьи прошипела Макгонагал, перебивая Гермиону. — Кто еще не занял своего места?!
Гермиона с Грегом тут же уселись за ближайшую парту.
— Трансфигурация, — восстанавливая самообладание и одергивая юбку, начала профессор, — один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвардсе. Любое нарушение дисциплины на моих уроках — и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернется. Вам понятно, мистер Поттер?
Гаррет покаянно вздохнул, чувствуя себя полным придурком, и пригладил рукой челку.
— Сейчас, на примере данного учебного пособия, — Макгонагал двумя пальцами продемонстрировала классу бандану, — я покажу наглядно, во что могут трансфигурироваться вещи.
Дальше Гаррет с тоской вынужден был наблюдать, как профессор Макгонагал, поглядывая в его сторону с явным злорадством, превратила его любимую бандану сначала в швабру, потом в ночной горшок, в живую мышь, детское платье в горошек, и, наконец, в утыканное иголками чучело дикобраза.
Гриффиндорды веселились и хохотали, а Макгонагал цинично комментировала все превращения, диктуя правила трансфигурации под запись. Когда урок закончился, она небрежно кивнула Гаррету в сторону чучела:
— Можете забрать свою вещь обратно, Поттер.
— Спасибо, воздержусь, — процедил сквозь зубы Гаррет.
— Ах, да! — Макгонагал одним движением палочки отменила действие всех заклинаний, так что на столе снова оказалась мятая бандана. — Прошу вас.
— Думаю, это мне больше не понадобится. Как и ваши уроки, — Гаррет высоко вздернул голову.
— Без моих уроков, мистер Поттер, Вы не сдадите экзамен и не получите диплома, — высокомерно заявила Макгонагал.
— Ничего, обойдусь. Я одиннадцать лет жил с магглами без всякого волшебства, проживу и дальше! — выпалил Гаррет и, развернувшись, выбежал в коридор.