Love Die

Часть 9. На границе двух миров

      Ким никогда не был совестливым или утопающим в чувстве вины человеком, ему не было жаль людей, которых он убивал, пытал или лишал дома. Даже сейчас все эти несовершеннолетние мальчики и девочки были не его заботой и болью, а наркоманы, умершие от дозы некачественного товара – тем более. Но рисковать жизнью Кинна, подставлять его под удар и натравливать на него своих людей было неприятно как минимум.

      Кимхан не испытывал ненависти или неприязни к своим братьям, даже любил иногда переброситься парочкой фраз с Танкхуном или обсудить с Кинном какие-то вопросы, но всё это напоминало о Вике даже больше, чем его музыкальный псевдоним. Потому что его близнец был для них связующим звеном: общительный, яркий и добрый, он покорял всех и каждого своим внутренним светом и теплотой, заставляя улыбаться даже самого Кима, может быть скупо и криво, но по-настоящему искренне. Наверное именно поэтому, когда Кинн с улыбкой отвечает на какую-то реплику Порша, звучащую в телефоне, Ким не удерживается от вопроса, как только брат заканчивает разговор:

      – Ты вспоминаешь о нём? – и ему не нужно уточнять, о ком именно идёт речь, а по выражению, которое возникает на лице главы основной семьи, Кимхан точно может определить, что его поняли. Взгляд Кинна за секунду становится больным и несчастным, он сжимает губы в тонкую полоску и отводит глаза в сторону. Он всем своим видом показывает, что ни черта не зажило за эти шесть лет и не затянулось, всё так же продолжало болеть и кровоточить, прикрытое пластырем, который был готов отвалиться.

      Принц мафии чувствует себя мазохистом, задавая этот вопрос, но иногда воспоминания настолько сильно кромсают его душу, что ему хочется взвыть. Особенно, когда на горизонте появился тот, кому хотелось дарить свою больную извращённую любовь, очень похожую на ту, которую он испытывал к близнецу. И хотя она априори была из разных категорий, но это не делало её слабее или менее значимой для самого Кима. И Вик, и Чэ были из тех людей, которых просто не получалось не любить.

      – Постоянно. Да и сложно не вспоминать, когда есть ты, – и это не должно звучать как упрёк или обвинение, Киму самому было шестнадцать, он был ещё глупым мальчишкой хоть и с парочкой убийств за плечами. Он не мог следить за близнецом постоянно, не мог быть всё время рядом, мотаясь по мелким поручениям, которые давал отец. Ким не мог привязать себя к Вику (хотя если он бы мог заглянуть в будущее, то так бы и сделал). И старший брат это знает, понимает прекрасно и слышит доводы разума, звучащие, почему-то, голосом Кхуна, но каждый раз, когда Кинн смотрит на Кимхана, он испытывает боль от невосполнимой утраты, которую невозможно ничем перекрыть.