По комнате разносится мерное, почти гипнотическое тиканье часов, пока Ким бездумно смотрит в стену, выпуская в воздух клубы дыма. Сказать, что он чувствует себя странно – это почти промолчать, потому что он чувствует себя пиздец как странно. И до одури неправильно. Потому что не привык. Не привык просить второго шанса, не привык волноваться и ждать решения другого человека, не привык чувствовать, да ещё настолько сильно, будто кто-то вскрыл ему грудную клетку и вложил вместо его заледеневшего, чёрствого сердца чужое, живое и отбивающее неровный, только ему одному понятный ритм.
И сын мафии пытается в миллионный раз понять, как произошло так, что какой-то самый обычный, непримечательный мальчишка, такой же, как и сотни других, прыгающих на концертах «Вика» и готовых на всё ради своего кумира, стал кем-то важным для Кима Кимхана Терепаньякула. А потом вспоминает голос Порчэ, его нежную, немного застенчивую улыбку, живой смех, сверкающие счастьем глаза, тонкие руки, сжимающие подаренную гитару, и мягкие, пухлые губы. Правда в том, что Чэ был особенным. Слишком чистым и сияющим для этого мира, слишком искренним и открытым. И желание защитить его, спрятать от всех бурь и невзгод родилось в душе Кима раньше, чем он смог это осознать. А когда осознал было уже поздно. Потому что теперь открытость сменилась враждебностью, гневом и огромной, размером с космос тоской. Красивые глаза больше не отражали тех прежних эмоций, они смотрели на Кимхана с болью и обидой, а ещё со странным, непонятным для него сожалением.
Но даже после того, что Ким сделал, Порчэ не взирал на него с ненавистью, не бросался проклятиями и пожеланиями смерти, и это каким-то мистическим образом вселяло в сына мафии надежду, что всё ещё можно исправить, сшить, залатать неровными стежками так, что на месте рваной раны останется только шрам, который всю жизнь будет напоминать им, через что они прошли, какой путь преодолели друг к другу.
Кимхан делает ещё одну затяжку, стряхивая пепел прямо на полированную деревянную поверхность дорогого стола, по-детски доставляя отцу хотя бы какие-то неудобства. Ненавидит ли он своего отца? Всей своей гнилой душой ещё с того дня, как они нашли труп Вика. И хотя Ким плохо помнит этот день, выдёргивая из воспоминаний только обрезки, как слайды в проекторе, но самыми яркими, чёткими и живыми по сей день были два момента: как он прижимал к груди кулон с солнцем, потемневший от речного ила и покрытый тиной, и как Корн смотрел на тело своего сына: безразлично, холодно, даже брезгливо и с презрением. И хотя Кимхан до сих пор не знает, что значил этот взгляд, но забыть его у парня не получится никогда.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Love Die
FanficЧто будет, когда человек, которого ты давным-давно похоронил под грунтом времени и воспоминаний явится не в кошмарах, а наяву? И прихватит за собой того, внутри которого любовь, кажется, давно умерла.
