— Поймите, отключив его…. Вы окажете ему огромную услугу. Я ведь
говорил Вам, что такой конец не самый худший. Для него.
— Не могу. Я не могу, — Кристофер облокотился на стену, желая разнести всё
вокруг. Он почувствовал руку на своём плече.
— Крис, мы же оба знаем, что доктор прав, — Хёнджин смотрел на него,
удивляясь, как такой сильный человек, который всё это время держался, не
подавая виду, что что-то случилось, теперь стоит перед ним такой
беспомощный, слабый, разбитый, нуждающийся в поддержке.
— Он ведь жив, Хёнджин, — умоляюще смотрел тот.
— Крис, — он обнял его, — пойдём. Идём, взглянем на него, чтобы ты
окончательно понял.
Они зашли в палату. На кушетке, подключённый ко всевозможным
аппаратам для поддержания жизни, лежал Феликс. Совсем исхудавший, белее,
чем лист бумаги. Его лица толком не было видно из-за маски, через которую ему
поступает кислород. В таком состоянии он был уже неделю, и врачи не давали
ни одного положительного прогноза.
