Серебряное солнце пустыни [Завершён]

Секреты

- И зачем Ахмар её притащил? Она ж больная, какая польза может быть от больной?
Мальчишка лет одиннадцати со светлым и волосами упëр руки в боки.
- Как ты можешь так говорить, Арбас? - возмущённо спросила девчонка на пару лет младше. - Васима не виновата. Раз она одна из нас, мы позаботимся о ней, как сестре.
- Говори за себя, Халит, - горделиво ответил мальчик. - Она такая взрослая, но едва может оружие держать. Сама посуди. В пустыне либо ты, либо тебя. Она слишком мягкая, к тому же добра к тебе. Ты потому так печешься за неё?
- А ну замолчи! - крикнула девочка.
Завязалась драка. Разнять её удалось с трудом через продолжительное время. Оба соперника стояли, виновато опустив головы, все всклокоченные и испачканные в песке, потому что буквально катались по нему.
Ахмар, вынужденный разнимать дерущихся, одарил обоих грозным взглядом. В его удивительно пышной для пустыни бороде уже были очень заметны первые седые волосы.
- Прекратили сейчас же! Никакой дисциплины! - сокрушался взрослый.
- Тебе-то что за дело? - недовольно спросил мальчик.
- Что вы на этот раз не поделили?
Халит молчала, словно язык проглотила. Несмотря на неприятные слова товарища, она рассчитывала сама его проучить. А ябедничать взрослым считала ниже своего достоинства.
- И словно воды в рот набрали! - не выдержав молчания, разразился тирадой Ахмар. - Почему бы вам не брать пример с Аль-Хайтама? Спокойный, рассудительный, дисциплинированный ребёнок. Ни разу не ввязался в драку. Не думаете, что такая вспыльчивость однажды выйдет боком?
Арбас только фыркнул. Халит все ещё молчала, грозно смотря на оппонента.
- Бесполезно, - вздохнул Ахмар. - На этот раз прощаю. Но ещё раз увижу, как вы деретесь, сдам в Академию на опыты.
Дети синхронно фыркнули. Такой детской страшилкой их было уже не напугать.
К полудню в лагере пустынников стало шумно. Работа кипела, из вылазки вернулся небольшой отряд.
- Такой молодой, а уже талантливый стратег, - поражались старшие юному дарованию, что вёл вылазку в этот раз.
- И не скажешь, что ребёнок. Мыслит, как взрослый. А ему всего тринадцать.
Мальчик спокойным взглядом зелёных глаз осматривался по сторонам. Отряд встречали как героев. Благодаря умелой тактике Аль-Хайтама удалось нейтрализовать стаю опасных огненных птиц, поселившихся почти на пороге лагеря, и отогнать их севернее. Жизни пустынников больше ничто не угрожало.
- Думаю, его ждёт большое будущее. Таким, как он, место среди учёных умов, - то и разносилось тут и там.
Арбас снова состроил кислую мину.
- Тоже мне авторитеты! Учёным быть, как же! Разве ж думающий человек может бросить половину народа своей страны прозибать в нищете и бедности? И куда только наше Божество смотрит?
Халит шикнула на товарища. Пусть они частенько дрались, но всё же выросли вместе, а потому часто тренировались на спаррингах и были довольно близки.
- С тех пор, как у Ихрана родился брат, он совсем нас позабыл, - сказала вдруг Халит с грустью.
Торжественная встреча отряда прошла. Все вновь разбрелись по своим делам.
- А что, ты не рада? Тебя же бесит, как он всегда печется за твои синяки.
Девочка фыркнула.
- Ага! Говорит мне не ввязываться в драки. Иначе вся буду в шрамах, а для девочки это некрасиво. Он ничего не понимает! Как в пустыне можно выжить без драки?
- Возможно, он имел ввиду тебе не связываться со мной. Знал, что поколочу тебя! - выкрикнул мальчик и громко рассмеялся, ловко уворачиваясь от летящего прицельно в лицо кулака.
Все эти склоки, разумеется, в основном были шуточные. Никто из них никогда не пытался всерьёз ранить другого.
Шли дни. Над лагерем пустынников словно сгустились тучи - начали ходить тревожные слухи. Что-то про иссохший источник. И о том, что им лежит дорога к северу.
- На север! Вслед за этими ужасными птицами! - сокрушался Арбас. - Взрослые совсем с ума сошли.
Друзья сидели на выступе, с которого открывался прекрасный вид на лагерь.
- Тише ты! Хочешь ещё одну оплеуху от Ахмара получить за свой длинный язык? - Девочка рывком усадила выскочившего от возмущения товарища на место.
- А что такого? Раз слухи ходят, все уже и так знают! - обиженно пробормотал Арбас, потирая ушибленное место.
Через пару секунд Халит вновь заговорила, и её тон вдруг стал заговорческим. Девочка наклонилась к уху мальчика и тихо сказала:
- Я слышала, что Васима совсем плоха. Элеазар отнял у неё почти все силы. Ихран с парой своих друзей иногда собирается в секретном месте. - Последние слова она произнесла совсем шёпотом.
Мальчик вскинул брови.
- Думаешь, это связано?
- Не уверена. Но они что-то нашли. Говорили про какое-то Запретное Знание. Я случайно подслушала.
Мальчик весь превратился в слух.
- Запретное Знание? Что это?
Халит ехидно фыркнула:
- И все же очевидно, кто из нас умнее!
Теперь пришла её очередь уворачиваться от шуточной атаки. Такие уж в пустыне обычаи, странные и дикие для потусторонних, но нормальные для детей, росших в жестокости и борьбе за выживание.
- Слышала в детстве сказки. Возможно, их моя мать рассказывала, - продолжила Халит.
- Сказки! - фыркнул Арбас.
- Дослушай же! - Девочка оглянулась, проверяя, не послушивает ли кто. - Говорят, оно способно исполнить любое желание. Но и цену попросит соответствующую.
- Любое желание? Совсем-совсем любое? - воодушевился Арбас, заинтересовавшись.
- Не знаю, - пожала плечами девочка. - Но говорят, что Алого Короля оно свело с ума.
- Алый Король не слабак, - справедливо заметил мальчик, задумавшись. - Но мы не он, ведь так?
- Глупый! Все говорят, что выдержат, пока не повстречались с опасностью лицом к лицу.
- Думаешь, я слабак? Драки хочешь? - тут же вспылил мальчик.
- Давай, только я тебя уделаю! - подхватила запал Халит.
Покатавшись по земле скорее ради соблюдения ритуала, нежели чем в попытке что-то доказать, Халит вдруг остановилась и схватила мальчика за шкирку.
- А чего бы ты пожелал?
Арбас недоуменно уставился на неё. Он не сразу понял, почему драка так резко прекратилась, а потому ещё какое-то время продолжал махать кулаками.
- Прекрати же ты, я ж вопрос тебе задала! - прикрикнула девочка.
Мальчик успокоился.
- Если бы ты смог достать Запретное Знание и обуздать его силу, чего бы ты пожелал? - настойчиво повторила вопрос Халит.
- Пожелал бы, чтобы ты была мальчишкой, раз уж имя твоё мальчишеское!
Халит вновь отвесила ему крепкую оплеуху.
- Дурак, я же серьёзно спрашиваю!
Арбас, потирая ушибленное место, крепко задумался.
- Может, пожелал бы, чтобы никто из нас больше не умирал от болезней и в битвах. Может быть, если удастся победить смерть, то и неравенство тоже?
- И как это связано? - спросила Халит, вскинув бровь.
- Потусторонние же не умирают. У них, кажется, вообще нет никаких проблем.
Девушка крепко задумалась.
- Ты уверен? Откуда ты знаешь?
- Просто знаю и всё, - сухо ответил парень.
Теперь, вдоволь намяв друг другу бока, они лежали на песке и смотрели в небо. Близились сумерки. Солнце вот-вот должно было закатиться за горизонт.
- Как думаешь, Халит, когда-нибудь мы все сможем стать счастливыми?
Девочка удивилась такому вопросу.
- А ты не счастлив?
- Трудно радоваться тому, что каждый день рискуешь отдать душу Селестии. Наверное, чем счастливее ты сейчас, с людьми, которые тебя окружают, тем больнее будет потом.
- Ты поэтому попросил бы у Запретного Знания именно того, о чем говорил?
- Ну да. Это вроде как честно, - незатейливо ответил Арбас.
Халит хмыкнула и больше ничего не сказала. Кажется, она вдруг стала лучше понимать, почему Арбас так критичен к слабости больной элеазаром девушки.
Шло время. Васиме становилось всё хуже.
- Как ты не понимаешь? Это мой единственный шанс, пап! - сокрушалась девушка, собирая вещи. Симптомы удалось временно подавить благодаря случайно найденным в вещах разорённого каравана лекарствам.
- Как я могу тебя отпустить, Васима? Посмотри, что становится с теми, кто покидает лагерь по своей воле. Хоть кто-то из них вернулся? Общность делает нас сильнее, и ты это прекрасно знаешь.
- Но я буду не одна!
- Это Ихран тебя надоумил, не так ли?
Девушка промолчала.
Ахмар вздохнул. В конце концов, кто он такой, чтобы запрещать этой девочке самой выбрать свою судьбу? Он ведь нашёл её осиротевшую в караване, на который сам же напал. Кто, как не он, виноват в её бедственном положении? Живи она за стеной, с их развитой медициной было бы больше шансов выжить.
Отец и дочь уже много дней не могли найти общий язык. С тех пор, как по лагерю поползли слухи о бунте и Запретном Знании, Васима загорелась этой идеей как возможностью излечиться от элеазара. И её возлюбленный, Ихран, был тем, кто вычитал в древней книге об этом.
- Допустим, вы найдете то, что ищете. Но что, если Знание не поможет? Что, если лишь усугубит болезнь?
- Как хорошо, что этот ребёнок оказался таким одарённым! Научить Ихрана читать, ты подумай! - Васима, казалось, его не слышала. - У нас не было бы и шанса, если б не Аль-Хайтам, - воодушевлённый говорила девушка. - В конце концов, случись что, от этого найденыша пользы будет больше, чем от меня.
Ахмар вспылил. Кажется, на его бороде сегодня прибавится седых волос.
- Ты думаешь, я тебя приютил из расчета извлечь выгоду?!
Васима не ответила. Она судорожно собирала вещи, но теперь остановилась и уставилась на того, кто долгие годы растил её как родную дочь.
- Нет.
- Тогда почему ты говоришь такие вещи? Мы найдем выход, Васима! Не делай глупостей. Ты слаба, твоя болезнь наступит вновь, как кончится действие лекарства. Ты не сможешь выдержать этот поход!
- Если я не смогу выдержать даже это, то не выживу в пустыне. Это мой последний шанс. Кто знает, сколько времени мне осталось?
- Если так, не лучше ли провести его дома, в кругу родных? - ломающимся голосом спросил Ахмар.
Васима раздражённо бросила в сумку ещё одну вещь.
- Таков уж мир. В каждом караване не будет для меня лекарства. - Она вдруг заговорила совсем тихо. - Может, милосерднее было бы оставить меня умирать в пустыне?
Ахмар ничего не ответил. Пустынник не тешил себя мыслью, что поступил тогда правильно и благородно. В конце концов, он был одним из тех, кто стал причиной её бед. А отнести ребёнка за стену он просто не решился, не будучи уверенным, что там о сироте позаботятся должным образом. И, конечно, сомневаясь, что его не убьют при попытке приблизиться.
- Уходите ночью. Имей в виду, к утру я сообщу старшему о вашем побеге, - отрезал Ахмар, но голос его предательски надломился.
Через несколько дней под покровом ночь взглавляемый Ихраном отряд двинулся вглубь пустыни на поиски Запретного Знания. Ахмар не стал их останавливать. У пустынников, несмотря на обычай создавать лагеря и сплочаться для выживания, всё же не было привычки сажать друг друга на цепь. Каждый был волен сам выбирать свой путь. Если желаешь уйти из лагеря - твоё право. Но вернуться обратно будет очень непросто, и не только потому что предательство тяжело простить.
Однако у их рабской жизни, как ни парадоксально, была своя свобода. Свобода пойти и умереть так, как выберешь.
- Как думаешь, у Васимы есть шанс? - тревожно спросила Халит утром, когда с рассветом поднялся переполох.
Когда Халит была маленькой, Васима часто расчесывала ей волосы и учила заплетать высокие хвосты. Она говорила, что так видно красоту Халит, но волосы не мешают в бою и не лезут в глаза. В последующие годы Халит научилась драться так, чтобы не замечать свои хвосты. И заплетала их по-прежнему, как учила Васима.
- Надеюсь, - неожиданно тревожно ответил Арбас, стоящий рядом и наблюдающий, как суетятся взрослые, а старший раздаёт указания. - Может ли случиться, что мы видели их в последний раз?
Слова мальчика оказались пророческими. Отряд просто исчез. Ни гонца, ни весточки.
Никто так и не узнал, что конкретно с ними стало. Следов не нашли. Но оборвались они как раз возле огромной ямы зыбучих песков. А идти дальше означало риск потерять ещё больше людей.
Ахмара строго наказали за то, что прикрыл беглецов. Убитый горем отец прямо в клетке узнал о пропаже дочери. Но, несмотря на боль, не мог жалеть о содеянном. Бесполезно пытаться приручить молодую кровь. Рано или поздно они всё равно вырвутся и сделают все по-своему. Если испытания общностью юные индивидуалисты не выдержали, кто знает, какие беды они принесли бы лагерю в будущем.
Разумеется, потеря части молодого поколения не могла не сказаться и на общей атмосфере. А Ахмар даже подумывал добровольно закончить свою жизнь, уйдя навстречу пескам.
В реалиях пустыни не было времени предполагать, "а что если". Случалось так, как случалось. Но пустынник старательно успокаивал себя мыслью, что не смог бы смотреть, как его ребёнок угасает здесь, ненавидя его за невозможность отпустить и дать шанс на исцеление. В конце концов, никто не знал, существует ли Запретное Знание. Может статься, где-то оно всё же и есть. Васиме оставалось недолго, пальцы рук уже едва способны были держать перо. Элеазар заживо сжирал её тело и душу, а любое лекарство было способно лишь временно отсрочить смерть.
Но боль отца притупилась в хлопотах и заботах. Ахмар себя не оправдывал. Вероятно, из него вышел ужасный родитель. Но он был бы им и если б не позволил дочери уйти. Разве Васиме было бы лучше, если б отец пошёл вместо неё и сгинул? К тому же, к своему стыду, Ахмар понимал, что на такое у него не хватило бы ни сил, ни духу, ни даже времени. Дочь угасла бы за пару недель, и всё оказалось бы зря.
Время шло. Никто и не заметил, как настал день, когда Аль-Хайтам встал во главе лагеря.
И первой же его волей было запереть все книги, что удалось вытащить из награбленного имущества караванов.
Конечно же, большую часть книг Аль-Хайтам принёс в свое новое жилище, наладил для них крепкий стеллаж. Оставшиеся, не представляющие интереса или особо опасные, сжёг, предварительно, конечно, успев прочесть. И потратил все следующие годы на изучение всей имеющейся информации об элеазаре, о Запретном Знании и прочих тайнах Сумеру. Власть, что даёт Знание, его совершенно не интересовала, но Аль-Хайтам, разумеется, хорошо помнил те уроки, что давал Ихрану. И иррациональное чувство вины нет-нет да давало знать о себе.
Через два года отряд на вылазке обнаружил и подобрал мальчика. Слабого, едва живого, с мёртвыми глазами. Сперва пустынники решили взять за него выкуп. Но ребёнок честно признался, что сирота, и что за стеной у него ничего и никого не осталось. Родитель его, ученый муж Академии, погиб от обострившегося элеазара прямо по дороге в экспедицию. Его конечности онемели, и прямо на глазах сына отец свалился в пропасть, пока взбирался на скалу оглядеть окрестности.
Мальчику дали новое имя и назвали Бакиром. Халит и Арбас в силу возраста приняли его и с того дня заботились, как о своём. Научили драться, обучили правилам выживания. Постепенно вокруг девушки сформировался небольшой отряд верных соратников. Аль-Хайтам давно приметил способную Халит и теперь возлагал на неё надежды. А сама она не прочь была показаьь Арбасу, кто здесь круче. Вместе они ходили на вылазки. Ахмар гордо качал головой, стараясь не вспоминать о потерянной любимой дочери и не видеть её в Халит, а Аль-Хайтам в глубине души был рад, что в лагере предпочли забыть нелепые слухи о Запретном Знании и связанные с ним события.
- Эй, ну ты чего? Больно? - мягко спросил Арбас Бакира, подвернувшего ногу при карабкании на скалу.
- Какой ты у нас заботливый! - тут же с усмешкой выдала из-за его спины Халит.
Все они из неуклюжих детей превратились в сильных воинов, способных постоять за свою честь и защитить себя почти в любой битве.
- Замолчи, Халит! - гневно бросил Арбас. Иногда эти двое все ещё позволяли себе дурачиться и препираться, как в детстве, но теперь вели себя куда серьёзнее.
Юношеский, почти детский максимализм Арбаса уходил на второй план. Как рано осиротевшему ребёнку, ему было сложно смириться с тем, что иногда люди уходят. Потому что болеют, как Васима. Или потому что недостаточно сильны. Как Бакир. Но теперь парень избрал другой подход. Он выбрал не горевать по ушедшему близкому, а попытаться всеми силами защищать его, в том числе и тем, что научить выживать и бороться за жизнь самому.
Где-то внутри Арбас чувствовал, как что-то зарождается. Зацветает, словно цветок среди пустыни. Он любил и ценил своих товарищей, а Халит, безусловно, была ему самой близкой, как родная сестра. Он был рад проводить с ней время. Но к Бакиру его тянуло всё сильнее.
- Всё нормально. Я могу идти, - захрабрился черноволосый мальчик с пронзительными голубыми глазами. Арбас считал кощунством прятать их за повязкой. Но песок беспощадно уничтожает всю нежную красоту, так что он был рад, что парню есть, чем защититься от ветра и рези песочных крупиц.
Арбас помог Бакиру подняться. Когда-нибудь, решил он, парень обязательно расскажет Бакиру всё, что чувствует. И тогда всё станет совсем-совсем хорошо. Как он и мечтал.
Годы шли. В пустыне без календаря, где считать часы можно лишь по солнцу, так просто потерять счёт времени. Оно сыпалось, как песок с утёсов, отсчитывая срок каждому.
Случались неудачные дни, и до шестнадцатилетия Халит едва ли половина её отряда осталась прежним составом. А ещё она заметила, что Бакир начал как-то иначе смотреть на неё. По-особенному. Тепло и с восхищением.
А друг детства девушки, Арбас, становился всё более нелюдим, и хоть и продолжал заботиться о ней и отряде, всё меньше и меньше времени они могли провести вместе и подурачиться, как в детстве.
Вскоре к ним приставили и Али, брата погибшего Ихрана. Халит жалела, что у неё было мало времени отплатить брату мальчика за доброту и заботу о ней и Васиме, и девушка почти не пересекалась с Али, пока тот рос.
Он обладал недюжинным и пытливым умом, задавал много вопросов, чем немало утомил всех вокруг. Кажется, Али не утратил воли к жизни даже тогда, когда с промежутком всего полгода потерял внезапно угасшего от прогрессирующего элеазара отца, а затем и мать, погибшую на одной из вылазок.
Халит знала, что в лагере можно по пальцам пересчитать тех, у кого остались живые родители. Но взгляд Али тогда очень сильно изменился. Она уже видела такой взгляд, и далеко не единожды, но её всё равно это очень сильно напугало.
- В пустыне мало кто доживает до преклонных лет. Мне пришлось столкнуться с этим слишком рано, - пожимал плечами Али, старательно пряча наворачивающиеся слезы.
Мальчик продолжал улыбаться и шутить, не жаловался и почти не плакал, но блеск в глазах словно притух, притупился, стал виден как сквозь мутное стекло. Будто он закрыл всю свою детскую радость где-то внутри и резко стал взрослым.
И вот, когда Али стукнуло девять, он вдруг сбежал из лагеря. Многие не могли понять, как он с минимумом еды смог всего за сутки добраться до пограничного города, а уже на следующий день вернуться как ни в чем не бывало с целой сумкой спелых закатников. А накануне Халит всего лишь обмолвилась, что никогда не ела по-настоящему спелым этот фрукт. Тогда шокированная таким поступком девушка поняла, что этот ребёнок, ко всему прочему, невероятно вынослив. И, к тому же, своей заботой жутко напоминал своего старшего брата.
После этого путешествия он слёзно умолял Аль-Хайтама научить его читать, потому как случайно встретил и наблюдал в городе учёных из Академии. Хоть его родители были самыми обычными бедными, даже нищими пустынниками, Али, как и брат, определённо не был лишён любопытства и умения не бояться рисковать.
Разумеется, он был строго наказан. И именно таким образом впервые попал на изнурительную тренировку к Халит.
- Чтобы быть способным удовлетворить своё любопытство, сперва ты должен научиться защищать себя.
Именно так сказал Аль-Хайтам. От просьб научить читать он продолжал тактично отмалчиваться. Причины главарь так же не пояснил, а Али был слишком мал, чтобы знать, что за история за этим стоит. А другие пустынники в лагере от ответа на его вопросы всячески увиливали.
Со временем мальчик влился. Из-за возраста его пока не решались брать на опасные задания, но на разведывательные вылазки и простые поручения он был более чем способен. Его быстрые и ловкие ноги служили ему добрую службу.
Когда отряд вставал в вылазках хотя бы в дне пути от стены, Али, благодаря украденной в караванах одежде, частенько прикидывался потерявшимся ребёнком потусторонних и нередко приводил в лагерь наивных путешественников, которых тут же обдирали до нитки, а особенно ценных даже брали в плен. Про Аль-Хайтама, пусть и нечасто, но ходили разные слухи в пограничном городе. Никто из жителей Сумеру не решался соваться в пустыню для спасения. Особенно в лагерь, которым правит "демон и головорез" с Глазом Бога.
Постепенно хитрый план Али, разумеется, работать перестал, так как в городе многие торговцы уже отлично знали его в лицо.
В один из дней, на десятилетие Али, при всем лагере Аль-Хайтам объявил, что назначает Халит своей протеже, а девушка изъявила желание взять мальчика под свою опеку.
Уже через несколько дней Али ждало очередное путешествие в пустыню - не единственном ближайшем источнике воды в районе Оазиса Собека появились признаки Зоны Увядания. Обладающий Глазом Бога старший вызвался присутствовать на вылазке лично, чтобы укротить Скверну меньшими жертвами.
В конце концов всё пошло не по плану. Али, сосланный в Караван-рибат поживиться, чем посчастливится, вдруг привёл потенциального пленника - наивного молодого студента Академии с, как привычно казалось, большим кошельком. А на самом деле - с необычайно добрым сердцем, сильно изменившим жизнь всего лагеря.