Взлетая со дна.

Эпилог.

Москва. Июнь.

Ассоль.

Погода в столице решила сжечь всё живое. Пекло так, что вентилятор перегревался от нескончаемых потоков горячего воздуха. Я вернулась в Москву два дня назад. Дома успела привыкнуть к морскому бризу, а здесь не спасало даже ситцевое платье. Йети прятался в прохладной ванной, а я консультировала своего первого клиента. Впереди полугодовой курс по зоопсихологии. Я не теряла времени зря и пока была в Новороссийске готовилась к учёбе, как к ЕГЭ в школе. Прочитала много книг про аномалии в поведение животных, подписалась на зооблогеров, волонтёрила в приюте и ходила на мастер-классы от кинологов. Меня так захватила новая деятельность, что решила практиковать бесплатно, для наработки опыта.

    — Понимаешь, у кошек психика устроена гораздо сложнее, чем, например, у тех же собак, — машу карандашом в воздухе. — Порой их сложно понять и выявить проблему. Ты взял малыша из приюта, в котором никому не было до него дела,  и это мы ещё не знаем, что он пережил до того, как попал туда. Его девиантное поведение понятно, плюсом стресс от переезда нельзя исключать.

— Такая тонкая психологическая организация, — отвечает Стас через экран компьютера.

Молодой человек переехал в подмосковье, подальше от столичных соблазнов. Устроился на постоянную работу и обзавелся усатым другом. Когда Стас обратился ко мне за помощью, я обрадовалась увидев такие изменения. Значит, мы приняли правильное решение. По отдельности нам лучше.

— Да, поэтому проплешины от навязчивого вылизывания, выдергивание клочков шерсти может сигнализировать о поражение ЦНС.

    Такой расстроенный взгляд парня я увидела впервые.

— Со всем можно работать, — спешу ободрить. — Для начала вышлю список анализов, которые нужно будет сдать, для исключения физических заболеваний. Исходя их этого, составим коррекцию поведения и будем работать.

— Спасибо, Ассоль.

Улыбаюсь с благодарностью.

— А ты была права, — непонимающе моргаю. — Ты была для меня всем, а я для тебя ни смог стать никем. Бесчувственный эгоист...

— Я ведь ничего не выиграл от этого, только потерпел поражение.

— Стас, я уже ни в чём тебя не виню. В памяти осталось только хорошее, но это в прошлом.

На телефон беззвучно приходит уведомление. Мой взгляд задержался на экране.

— От моих сообщений ты так не светилась, — с лёгким укором добавляет Стас.

Переворачиваю гаджет дисплеем вниз.

— Мне пора идти, — мой психолог научила не вестись на манипуляции. — Все обследования скину тебе сообщением, как будет что-то известно, сообщишь мне.

Стас хмыкает и поджимает нижнюю губу. 

— Я тебя понял. До встречи.

— Пока.

Ускоряю шаг, прижимая к груди альбом. Новые босоножки натёрли ноги, но сегодня ничто не испортит настроение. В парке яблоку негде упасть. За значимым открытием культурного сооружения, будет наблюдать вся страна. Репортёры мотаются от одного прохожего к другому. Очередь за прохладительными напитками и мороженым можно сравнить с «Днём города».  Я пытаюсь аккуратно двигаться сквозь толпу, навстречу музыке. Сердце так сильно колотится, что вот-вот лишусь чувств. Встретится снова, спустя пол года общения в переписках, кажется, невероятно страшным решением. Артур сам написал мне, как только я приземлилась в Москве. Прислал фотографии со своего фотоаппарата, а я напомнила про обещанную отфотошопленную фотку со ступенек дома Керри Бредшоу. Мы часто созванивались и болтали обо всём на свете. Ещё никто так не был заинтересован в моей жизни, как он. Я чувствовала себя ценной и нужной, и этого хватит чтобы свернуть горы.

Артур нервно поправляет уложенные волосы и начинает свою речь. Стан его высокий и крепкий, походка бравая. Теперь рассматривать его не мешает никакая верхняя одежда. На нём чёрная просторная рубашка, льняные светлые брюки и слипоны. Он часто опускает глаза, когда стоит смотреть на людей. Сейчас происходит одно из важнейших событий. За спиной его детище, возвышающиеся на двенадцать метров в высоту, накрытое тканью. Он замечает меня в первых рядах, и тогда его улыбка и воркующий голос, начинают действовать на меня сильнее любого транквилизатора. Под чарующую музыку  ткань спадает и публика раскрывает рты. Прикладываю ладони лодочкой ко рту. В живую это выглядит невероятно. Такого у нас ещё не делали. Бегаю глазами от статуи к Артуру, все дольше задерживаясь на нём. Он проникновенно смотрит и мурашки пробирают с головы до пяток. А потом спрыгивает с импровизированной сцены, на нас мало кто обращает внимания.

— Теперь ты мне дашь сказать? — сразу, с напором выдаёт Артур.

У меня уже полный калейдоскоп чувств внутри, что я вообще ничего не соображаю. 

— Наверное, если бы не тот полёт, я бы никогда не встретил такую девушку как ты.

Вены готовы взорваться от пульсирующей крови. Я на автомате протягиваю ему альбом. Артур рассеянно перелистывает страницы и останавливается на фразе под нашей совместной фоткой. Она говорит красноречивее любых слов. Уже тогда, я всё решила. Парень поднимает глаза и счастливо улыбается.

    Конец.