По ночам становится холодно

Слово

Утро подступило тошнотой к горлу. Звон будильника пульсировал в висках тупой болью. Его вроде бы нейтральная мелодия, повторяясь из раза в раз, уже давно стала символом чего-то давящего, неприятного, тревожного.

Я проснулась быстро. Так быстро, будто не спала вовсе. Я встала, понемногу оправляясь от ночных кошмаров, в которых тёмные, извилистые школьные коридоры пытались задушить, поймать в свой безжалостный капкан. Лабиринт бесконечных кабинетов, спрятавших в себе нечто жуткое и невыносимое, уникальное в своей способности вселять ужас, снова снился мне, оставляя неприятный осадок.

Плохо. Мне было плохо. Красивыми словами описывай или нет — суть от этого не менялась. Но приходилось снова собирать себя из останков, склеивать из обрывков в какую-то приятную и безобидную картинку, которую не стыдно показывать другим людям. Которую так легко смять и выкинуть в мусорное ведро.

Контактные линзы в контейнере склизкими червяками уворачивались от пальцев. Им тоже не хотелось покидать своё убежище.

Я выудила из шкафа одежду — настолько же безвкусную, насколько дорогую: блузка с откровенно смешными оборками и обыкновенная юбка-карандаш. Но выбора у меня нет. Причём Ангелина, которая сейчас тоже собиралась в своей комнате, наверняка выглядела почти так же. Зато, наконец, станем походить на сестёр. Нелепых и стрёмных сестёр-близняшек. Пусть мы и разнояйцевые, но кому какое дело. Всё равно никто никогда не воспринимал нас как отдельных личностей.

Расчесав волосы, я не стала собирать их в хвост, как привыкла, оставив Ангелине хоть какую-то возможность выделиться. Холодная подсветка зеркала делала и без того блёклое лицо серым. Оно совсем затерялось где-то между противной белой блузкой и тусклыми платиновыми волосами. Зелёные глаза казались хрупкими дешёвыми стекляшками, которые разобьются, стоит им столкнуться с любой твёрдой преградой. Маленькая родинка под левым глазом обещала вечные страдания. Пока что её предсказания сбывались.

Отражение впилось в меня своим жалостливым или жалким (может, и то и другое) взглядом и едва ли не скулило, моля о пощаде. Мне стало настолько мерзко, что я была готова плюнуть в него, но вспомнила о новой домработнице, которая наверняка драила это зеркало с остервенелостью бешенных собак, брошенных умирать на улице, просто чтобы продолжать у нас работать.