По ночам становится холодно

Вечеря

Я собственным глазам внушаю ложь,

Клянусь им, что не светел свет дневной.

У. Шекспир

Вера Николаевна, видимо, вошла в моё положение и благосклонно решила не спрашивать меня на уроке. Оставалось надеяться, что остальные учителя поступят так же. Сегодня я точно не готова выдавить из себя хоть что-то стоящее нормальной оценки. Хотя в моём случае «нормальная оценка» начиналась с отметки в пять баллов и заканчивалась там же.

Мне вспомнилось передразнивание Богдана: «Отличница, умничка, гений». Ну да, это то, чего от меня все ждут. Требований и ожиданий с каждым разом всё больше и больше. Оправданные надежды всё росли и росли, грозя сбить с ног громадной тушей, неоправданные болтались мёртвым грузом на шее, затягивающейся удавкой вины.

На теме «социализация» сосредоточиться удавалось плохо. Видимо, я слишком тяжёлый случай. Сейчас меня куда больше волновал проснувшийся голод. Обеды у старшеклассников были как раз после третьего урока, мама выделила мне на них определённую сумму. Карманных денег я лишилась уже давно, в отличие от Ангелины. Интересно, чего боялись родители? Что я куплю составляющие какой-нибудь бомбы в гимназии (ведь больше меня никуда не отпускали), лично изготовлю её, привяжу к себе, заскочу на их очередной «светский раут» и устрою там самоподрыв?

Определённо, это лучшая из причин появиться там: заляпать кровью элегантные одеяния гостей, разнообразить меню собственными кишками и свежим панкреатическим соком. И мозг, этот замечательный мозг, на который так самозабвенно дрочат окружающие уже семнадцать лет, родители обязательно бережно соскребут со стен, засунут в стеклянный ящик, гроб с позолотой, и поставят в центре гостиной как самый значимый трофей. Остальное скинут в помойную яму. Всё равно во мне больше нет ничего ценного.

Столь аппетитные мысли притупить голод не помогли. Но, несмотря на всё приближающийся обед, радоваться не получалось. Одной идти в столовую было боязно. Я повернула голову в сторону Полины, которая старательно конспектировала новую тему. Её ручка металась над бумагой, вырисовывая аккуратные округлые буковки. И как она умудрялась записывать практически всё под такую стремительную диктовку учительницы по обществознанию? Я, давно сдавшись, изредка корябала лишь опорные моменты. Да и не видела смысла переписывать учебник, который Маргарита Викторовна тупо зачитывала, в тетрадь. А Полине, казалось, всё нипочём.