По ночам становится холодно

Коцит

Своё лицо они склоняли сами,

Свидетельствуя в облике таком

О стуже — ртом, о горести — глазами.

Данте, Божественная комедия, XXXII

Пришлось пойти в ванную. Наша просторная, безусловно красивая дизайнерская ванная явно не вписывалась в мои жалкие и неловкие акты аутоагрессии. Хотя, вернее сказать, это я не вписывалась в здешний отполированный и благоухающий интерьер, как не вписывалась в любую другую комнату, включая свою же, как не вписывалась куда-либо вообще.

Я стояла, нервно переминаясь с ноги на ногу, и держала руку под краном с ледяной водой, которая спешно окрашивалась в красный. Вид собственной крови обычно меня успокаивал, но сейчас её было слишком много и она слишком упорно продолжала вытекать, не желая останавливаться. Рука уже онемела от холода, порезы вздулись, болели и чесались, так что я уже (впрочем, как обычно) пожалела о секундном порыве всадить лезвие под кожу.

Так, вдох, первым делом нужно успокоиться, выдох, проверить лицо. Отражение, повисшее над раковиной, смотрело пусто и безразлично. Отражение смотрело никак. Мне тоже было всё равно. О недавних слезах свидетельствовали лишь покрасневшие глаза, но они и так всегда красные от недосыпа. От алого следа на щеке, которым щедро одарила меня мама, после умывания такой же ледяной водой осталось лишь одно воспоминание. Значит, можно не беспокоится, что лицо чем-то меня выдаст. Синяка быть не должно. Полумёртвая рука — вот самый злостный доносчик. С ней нужно разобраться следом. Вдох, выдох, всё по полочкам. Всё по очереди. Я осторожно провела указательным пальцем от запястья и выше. Раны саднили, заставляя морщиться. И как их теперь прятать.

Шум осторожно распахнувшейся за спиной двери заставил поднять глаза. В зеркале я столкнулась взглядом с только что вошедшей в ванную Ангелиной. Её зелёные глаза тут же расширились от удивления или ужаса, настолько потерянно она выглядела. Ангелина непроизвольно сделала шаг назад, спиной уперевшись в дверной косяк.

Конечно, я могла закрыться. Ещё я могла корить себя за то, что не закрылась. Увы, в то время, когда я рванула из комнаты сюда, стараясь не запачкать кровью всё пространство вокруг, эта задача не являлась ни приоритетной, ни даже вторичной, третичной или десятеричной. Всё находились дела и мысли поважнее. Но я готова понести ответственность, принести извинения за причинение морального вреда. Только чуть позже.