его проблема.

часть 4.

***
Снова утро, но уже без боли в голове, а где-то внутри. Что-то жмет между ребер, а сердце будто больше не колотится. Сам виноват, не удержал, был холоден. Тяжко вздыхая, смотря в натяжные потолки, стараясь забыть про вчера. Забыть про Кира, который так и не приехал, так и не написал, так и не перезвонил. Кстати, насчет этого. Телефон оказывается в моих руках, еще сонными глазами я вижу большое количество пропущенных звонков, сообщений в тг. «Блять, Кир, я надеюсь, что это ты. Прошу.» — пробежала мысль, как в тот раз. Когда Кир пропал на три часа. В этот раз улыбка не появляется, никакая. Ни до ушей, ни от ушей. «Мама Кира» — что-то случилось. Может, Кир не приехал и домой? остался с той или тем, с кем проводил ночь, пока я ждал его.
Гудки раздались в моем телефоне и почти сразу пропали. Следом приходит сообщение от этого контакта с адресом и просьбой быстрее оказаться на сказанном месте.
Паника вновь меня охватывает. Держу телефон в руках, смотрю на сообщение, помногу раз прочитывая его и пытаясь что-то понять.
Поднимая тело с кровати, надеваю первые попавшиеся под руку штаны, натягивая на белую футболку, в которой спал черный свитер, и выдвигаюсь в ванну. Умываю лицо ледяной водой, чтоб хоть немного придти в себя и полноценно умываюсь. Руки словно после мороза и снега на улице, тяжело двигаются и сложнее двигаются пальцы, пока я стараюсь завязывать шнурки. Накидываю куртку, кладя в ее карман телефон и выхожу из квартиры, закрывая ее на несколько замков.
Оказавшись на улице, прохладный ветер приятно дует в лицо, раздувая в разные стороны без укладки черные волосы. Воздух дает ощутить себя спокойно, словно забирая в себя все негативные мысли, панику и переживания из моей груди и растворяя в себе, разнося по всему миру. Тревожность возвращается при приехавшем такси. Усаживаясь на заднем сиденье, смотрю в окно. Все не пролетает так быстро, когда не в машине близкого человека. Тяжелый вздох и выдох рушит тишину.
— случилось что-то? полностью разрушает тишину таксист, с небольшим армянским акцентом.
— с чего вы так решили? Это было можно заметить по моему внешнему виду, но водитель не смотрел в мою сторону.
— не просто так вы едете в отделение скорой медицинской помощи стационара.
Вставший ком в горле не дает даже вздохнуть, глаза впритык смотрят на спинку сиденья таксиста, а затем начинают бегать по серому салону. Молчу. В окнах заметно трех этажное, серое и немного потертое здание. Расплачиваясь за поезду, выхожу из машины, заходя за ограду непривычного места.
Зеленые глаза бегают в поисках нужного подразделения, прочитывая каждую табличку на двери или здание, наконец находя нужное. Пару минут всматриваюсь в серую железную дверь, до сих пор пытаясь понять, для чего приехал сюда и натягиваю ее на себя, заходя внутрь.
В регистратуре, дожидаясь своей очереди, машинально называю имя и фамилию предполагаемого попавшего сюда человека и разочаровываюсь, когда спрашивают, кем ему прихожусь и коротко говорю «я с родственниками», накидывая на плечи белый халат, направляют на нужный этаж и номер палаты. Подходя к серой лестнице, по бокам которая была зеленым цветом как и перила, кладу на них свою дрожащую руку и ватными ногами, с не хотением начинаю подниматься на третий этаж, по пути встречая людей с разным рядом травмами. Кто-то идет на костылях, а его придерживает мама, кто-то смотрит в одну точку и тяжело двигает головой, а кто-то и вовсе сидит в инвалидном кресле с помятой головой.
Подходя к родителям парня, те заключают меня в теплые объятьях, а мама сплитового начинает промачивать свитер на моем плече соленой жидкостью.
— что Кир здесь делает? Не находя слова поддержки, задаю вопросы, дабы уже понять все окончательно
— авария. Скулит женщина, начиная сильнее плакать в мою плечо, отчего мужчина оттягивает ее от меня и прижимает к своей груди. Прижимает к своей груди, как когда-то меня Кир.
Все, что окружает меня вокруг — до дрожи пугает. Заводя свою руку в свою волосы и почесывая голову, нахожу в себе силы продолжить резко оборвавшийся диалог.
— с кем он был? когда?
— с мишей, в часов 10.
Подавленность. Он даже не доехал. Поэтому не позвонил, поэтому не написал и виню себя за клевету в сторону родного человека, который до последнего был мне верен. Стыдно и хочется расплакаться.
— миша голову разбил немного, небольшой сотряс. Продолжает знакомая мне женщина, захлебывающаяся в собственных слезах.
Если с Кусакабе все в порядке, то и с Киром тоже? Мысли выходят из моей головы, как и врач из палаты парня, жестом руки разрешая навестить пациента.
Сердце начинает биться сильнее и громче, паника возвращается ко мне снова, воздух, который все забрал — вернул на свои места.
Следую за двумя взрослыми людьми, смотря на Кира на койке, укрытый белым одеялом и повернутой головой в сторону с закрытыми глазами. Сбоку лба, из под волос виднеется зашитая рана и засохшая на ней кровь. Рядом стоит капельница и трубка вставленная в вену пациента на сгибе татуированной руки.
Женщина садится на стул рядом, беря в свои руки ладонь парня, сжимая ее и почти наваливаясь на тело, продолжая горько плакать и что-то невнятно говорить, срываясь на крик. Мужчина рядом смотрит на сына, поглаживая по спине свою жену, стараясь успокоить.
Стоя позади двух людей на приличном расстоянии, наблюдая, вожу указательным пальцем по своим пересохшим губам и отворачиваю голову в сторону, пока мои слезы скатываются градом вниз по щекам, слушая всхлипы в комнате и сдерживаясь, чтоб не заскулить, махая руками перед своим лицом, нагоняя прохладный воздух, но это ничем не помогает. Не выдержав давления, почти вылетая из палаты и садясь на сиденье перед дверью, и смотрю на нее. Слезы заполняют мои глаза, снова падая вниз ручьями, промачивая ткань черных брюк. Боюсь. Боюсь снова зайти туда, посмотреть на чужих родителей, посмотреть на Кира под капельницей.
Захожу спустя минут 5, когда палата остается пустой. Сажусь на ранее занятый стул, впритык смотря на чужое лицо и взгляд размывается от наступающих слез. Заключаю наши руки в замок, хоть его холодные пальцы и не спешат сжиматься, с трепетом и шепотом говорю: «все будет хорошо. Я всегда буду рядом, Кир. Всегда, как делал это ты». Я соврал.