Сыночек в подарок D&J

Глава 20

Юлия
— Иди прогуляйся, милая, а я побуду с Игорешей, он все равно ещё поспит немного, а тебе нужно подышать воздухом свежим, — мама кладет руку мне на плечо, и я благодарно улыбаюсь.
Быть мамой сложнее, чем может казаться. Но я ни на минуту не пожалела, что решилась и родила Игоря. Я каждую секунду благодарю того, кто мне послал возможность стать матерью.
И даже то, что каждый день на меня смотрят голубые глазки и напоминают мне о своем отце, ни капли не умаляет мою любовь к крошке.
— Спасибо, мам. Без вас с папой я бы не вывезла, — стискиваю её руку и встаю, чтобы пройти по двору и размяться после ночки, когда пришлось вставать к Игореше каждый час.
Колики… «прекрасная» пора.
Стоит только мамочке что-то не то скушать, как страдает малыш. И этого никак не удается избежать.
И да, папа пока решил остаться с нами в городе. Правда, живет в другом доме, но очень близко к нам и каждый день приходит помочь. Пусть какой-то мелочью, но его поддержка тоже часто спасает от грустных мыслей.
Папа у меня быстро вжился в роль деда. Мирового деда, между прочим!
— Может, папу позвать? — шепотом спрашиваю, заглядывая в комнату, где мама сидит с Игорешкой.
Мама качает головой.
— Я справлюсь.
На носочках крадусь к двери, когда в неё кто-то начинает настойчиво ломиться. Подскакиваю и несусь, чтобы открыть, пока этот незваный гость не выломал дверь и не разбудил сына.
Даже не смотрю, кого принесло, просто распахиваю дверь, только бы Игорь поспал. Перед носом появляется паспорт.
— Какого?..
— Привет, бестия, — знакомый до дрожи голос.
— Какого черта ты тут делаешь? — шиплю.
— Ну ты же просила показать паспорт. Вот, показываю страницу, где видно, что я не женат.
— Тут видно, что ты разведен, — тыкаю пальцем в соответствующий штамп и пытаюсь выпихать Данила с порога моего дома.
Но он как статуя, замурованная в пьедестал.
— Да, я и женат был фиктивно. Дай мне две минуты, и я все расскажу, Юль.
Голубые глаза, такие же, как у сына, сейчас смотрят на меня с таким выражением, что у меня горло перехватывает от нежелания отказывать ему.
Да и в этот момент я понимаю, что я дико скучала по нему. По бороде его, по челке на глазах, по прищуру этому. И голосу грубоватому.
— Юль, — он проводит пальцами по моей руке и вызывает табун мурашек, — давай поговорим, ведьмочка.
И в этот момент происходит самое страшное… чего я хотела всеми способами избежать.
Игорешка разражается на весь дом громким плачем, а у Данила вытягивается лицо. Кажется, он бледнеет, когда понимает, что детский плач исходит из-за моей спины.
Неуверенно отступаю, а Данил, наоборот, словно учуявший добычу хищник, наступает.
Все такой же красивый и притягательный. Будто не прошло без него больше пяти месяцев. Будто не расставались. Сегодня на нем джинсы и футболка. И он совсем не похож на строгого начальника. Но как же все внутри замирает от его вида. Он глаза прищуривает и всматривается в мое лицо. И я вижу в его взгляде миллион невысказанных вопросов, и уже боюсь, что сейчас он начнет мне их задавать, а я не смогу соврать.
— Ты ничего не хочешь мне сказать, Юля?
Голос угрожающий. От перенапряжения у меня по спине катится одинокая капелька пота.
— Тебе лучше уйти, Дань, мне нужно к ребенку.
Игорешка продолжает плакать, а Данил продолжает стоять в коридоре и не двигается с места.
— Хрена с два я куда-то теперь уйду, пока ты мне не объяснишь, какого черта тут происходит.
И я понимаю прекрасно, что его гнев очень обоснован. Что он сейчас имеет право злиться. Спрашивать. Ведь я столько от него скрыла. Не рассказала…
— Как считаешь нужным, — пожимаю плечами и все же быстрым шагом иду в комнату.
Там мама пытается успокоить Игорешу, но он выгибается и будто бы ищет меня. Беру сына на руки и прислоняюсь губами к его виску. Малыш, ещё немного похныкав, все-таки затихает.
— Ма, там к нам мой начальник пришел.
Черт, ещё же как-то надо объяснить маме, что начальник и отец Игоря — это один человек. Но пока мне бы хотя бы с Милохиным разрулить.
Мама удивлённо вскидывает брови и смотрит в сторону выхода из комнаты.
— Начальник? Что-то случилось у тебя на работе?
Мотаю головой.
— Пока не знаю, мам, просто предупреждаю, чтобы ты не пугалась, когда выйдешь.
— Он в доме? — мама переходит на шепот и все ещё косится на дверь.
Будто боится, что Данил сейчас ворвется сюда и совершит что-то плохое.
— Ма, да не трясись ты так. Ну это же не посторонний человек.
Прикрываю глаза. Боже, как же решиться на правду. Как сказать всем? Но я понимаю, что только мне придется это все разгребать. Всю эту кашу…
— Пойду чай, может, предложу? — мама стискивает руки и переступает с ноги на ногу.
— Я сама поговорю с ним, ма. Не суетись, хорошо?
Мама облегченно выдыхает и усаживается в кресло.
— Я тогда тут побуду, дошью Игорешке рубашку.
— Хорошо, мамуль, — наклоняюсь и быстро целую её в щеку, — надеюсь, у него ничего критичного и он быстро поедет дальше по своим начальничьим делам.
Подмигиваю и стараюсь при этом быть веселой. Хотя прекрасно понимаю: как только я снова появлюсь перед Данилом, увидев меня, он не уйдет быстро. Он начнет выяснять, расспрашивать о ребенке, которого слышал. Это в его характере — докапываться до самой сути.
— Игорешку возьми только, а то сама же знаешь, только ты его успокоить можешь, когда он так бушует.
— Знаю, ма, я и не собиралась его оставлять на тебя в таком настроении.
Улыбаюсь, а у самой ноги подкашиваются при мысли, что мне сейчас придется выйти навстречу к Данилу с сыном на руках. Сердце в груди начинает колотиться громче, ладони потеют. И я торможу перед дверью, прежде чем выйти. У меня нет сомнений в том, что Данил все ещё в коридоре и ждет меня с объяснениями. С ответами на вопросы. И мне совсем не легче от этого решиться сейчас выйти с сыном на руках, как будто все под контролем.
И прятать Игорешку я не хочу. Пусть Данил сам принимает решение, что делать с тем, что у нас ребенок с ним. Я ничего от него не буду требовать, как и после того, как узнала о беременности. Это моя зона ответственности, и я сама приняла решение рожать.
Теперь решение за ним…
Делаю глубокий вдох, как перед прыжком с парашютом. И все же выхожу.
Ошибаюсь в одном: Данил уже прошел в гостиную и разглядывает какие-то мелочи на полках.
— Это ты маленькая? — показывает на фотографию в рамке, не поворачиваясь ко мне лицом.
— Наверное, больше некому. У родителей я единственный ребенок.
— Я тоже один, и мне всегда не хватало кого-то. Неважно, брата или сестры.
Усмехаюсь.
— Да уж, тоже были такие мысли, но и одной было вполне неплохо. Я как-то находила чем заняться.
Игореша молчаливо лежит у меня на руках, и я в этот момент этому безумно благодарна.
— Ну так что? Что за р… — Данил разворачивается ко мне лицом и замолкает на середине фразы.
Прижимаю сына к груди и смело встречаю непонимающий взгляд начальника. Он медленно переводит его с меня на крошку в моих руках. Удивленно выгибает брови и сглатывает. Кадык нервно дергается под кожей.
— Та-а-а-ак… — хмурится, — это твой ребенок?
Встречаемся с ним взглядами, и я киваю. Жду, что он скажет дальше. Не собираюсь упрощать ему жизнь и рассказывать все сама. Пусть покажет, что же ему интересно в этой ситуации. Потому что, если он просто пожмет плечами и уйдет, это будет для меня очень показательно.
— Давно родила?
Мотаю головой.
— Месяца ещё нет ребенку.
Данил о чем-то снова задумывается. Делает неуверенный шаг ко мне, а я заставляю себя стоять на месте и не двигаться.
Глаз не сводит с лица сына. И тут Игорешка, словно ощутив внимание к себе, распахивает глазки и переводит их на своего отца. Милохин непроизвольно шарахается и округляет глаза. Хочется одновременно рассмеяться и расплакаться от поведения обоих.
И я так отчетливо понимаю, какую я совершила ошибку, не сказав Дане о ребенке. О беременности. Как сильно я лажанула. Понимаю, просто наблюдая за тем, как меняется лицо Сергея и какая на дне зеленых глаз проскакивает боль.
Сын, несколько секунд о чем-то подумав, уверенно запихивает в рот кулак и начинает его смаковать.
— Нет, нет, малыш, не надо заниматься самоедством, — смеюсь через силу и убираю крохотный кулачок подальше от ротика.
В мою макушку упирается тяжеленный взгляд, который я чувствую, и мне не нужно даже смотреть на Данила, чтобы понять, что он сверлит меня своими голубыми глазами. Будто пытается добраться до мозга и узнать все мои тайны разом.
— Это мой ребенок, да?
Вздрагиваю от такого прямого вопроса.