Вдвоём под одной луной

|𝟔|

— Мы не можем выбирать, как к нам будут относиться, но можем выбрать, как реагировать на их отношение.
:неизвестный.

•ФИРАЯ•

Я люблю свою школу. И учиться люблю. Но для меня школьная жизнь — это почти каждодневное испытание. Нет, ну серьезно. То меня оскорбят, то скажут что-то обидное про мой хиджаб. Вот ты чувствуешь себя в своей зоне комфорта, а вот ощущаешь ненавистные взгляды, полные зависти. Я даже не знаю, как это лучше выразить.

Есть те, кто не знает, когда нужно остановиться, и со своими неуместными шутками заходят слишком далеко. Парни в этом плане кажутся более сдержанными. Может, именно Ферит защищает меня от них. Он довольно авторитетное лицо среди старшеклассников.

Но вот школьную звезду и её свору никак не смущает наличие моего брата. И как раз сейчас они направляются именно к нам с Изой. О Аллаh, как же они мне надоели...

— Так-так-так, кто это тут у нас опять в жалком дуэте? Толстушка и террористка. О, смотрите-ка, получается ТТ. — Энджел Маккортни смеётся, и её шестёрки следуют её примеру, будто она рассказала шутку вселенского масштаба. Как видите, из ангельского в ней только имя. — Может вас так и называть? Дуэт ТТ. Кстати, с английского «tears» — это слёзы, и теперь ваше звание обретает новый смысл, учитывая, что в написании это выглядит так, будто ты плачешь. Символично, не правда ли? — Боже, похлопайте кто-нибудь ребёнку за её оригинальность.

Я заметила, как Иза стиснула зубы от злости. Она и правда была немного пухленькой... Но это не смотрелось некрасиво! В её случае она выглядела очень мило, и никто не указывал на это до сих пор, кроме Маккортни. О, Боже, как это раздражает!

— Ты, похоже, забыла не только мои прошлые слова, но и пощёчину? — снисходительно улыбаюсь я, делая шаг вперёд, тем самым загораживая собой Изу.

Шина и Гаын меняются в лице, вероятно, уже припоминая, как Рони, Иза и я поставили их на место несколькими месяцами ранее. И мы, скорее всего, убили бы друг друга там же, если бы Ферит с парнями не подоспели вовремя.

Сейчас их лица искажаются от злости, однако Энджел, в отличие от своих подруг-мигер, остаётся непроницаемой.

— Милая, — дьявольски улыбается она, поправляя мой шарф, из-за чего я дёргаю головой в сторону. Это её веселит, и она продолжает: — не думай, что я забыла. Месть любит тишину.