Chosen for the bastard

42.

“Я люблю тебя, Чонгук. Больше жизни люблю”

Повторяю каждый день, как мантру. Хотя раньше делала это по несколько раз в день. Но с каждой неделей моя уверенность в том, что он все еще жив, тает. Она становится тусклой дымкой, которая вот-вот вылетит в окно вместе с небольшим сквозняком.

Мне кажется, я уже целую вечность живу в доме Дисагры. Каждый день похож на предыдущий. Старуха не нагружает меня работой, но и не дает надолго оставаться наедине со своими мыслями. Потому что это неизбежно приводит к истерике. Отчаяние внутри меня уже давно достигло критической отметки, и малейший повод дает толчок к срыву. Даже когда я просто неосознанно потерла глаза после нарезания горького перца, у меня случилась истерика.

Сейчас уже вечер. Все дела закончены. Дисагра покинула хижину, чтобы вывесить последние на сегодня травы для просушки. Я не пошла с ней. И так целый день спину тянет. Ведьма говорит, что мне скоро рожать, но я этого не чувствую. Мне кажется, я всегда буду беременной. Если это единственный способ защитить моего ребенка, я согласна. Пусть лучше мне будет больно, чем ему или ей.

Но я прекрасно понимаю, что беременность не продлится вечно, и рано или поздно наш с Чонгуком наследник появится на свет. Что будет дальше, я стараюсь пока не думать. Хотя стараний недостаточно, потому что страшные фантазии приходят ко мне во снах, заставляя просыпаться в холодном поту.

Что будет с нами? А с Рандемаем? Что станет с Чонгуком? Оставят ли его в живых или жестоко расправятся, а потом переступят через труп, как сделали это с Воларой?

Ох, сколько слез было пролито по верной воительнице. Сколько раз за это время я вспоминала ее. Я не встречала более справедливого человека, для которого долг чести и преданность были не пустыми словами.

– Ну что опять скисла? – ворчит Дисагра, заходя в хижину. – Сказала же, хватит хоронить Чонгука.

– А тебе совсем нет дела до того, выживет ли Верховный сын?

– Все будет так, как предначертано свыше, – отрезает старуха и кладет на стол тряпку. Разворачивает ее и начинает отламывать веточки от сухих растений. – Помогла бы мне лучше. Давай, надо цветы оторвать. Я пока чай нам заварю.

Она отворачивается к печке и подкидывает в нее дрова, а потом ставит на раскаленную поверхность небольшой котелок. Начинает набрасывать в него травы и цветы из стоящих на полке над печкой банок.