Graceful Witches Academy.

27

Пак Соджуна вызвали в столицу, мастер Тэхён так и не вернулся, Чонгук не появлялся, а новости в газетах печатали такие, что город пропах валерианой, будто сейчас была пора её цветения. Единственный, кому всё было нипочём — это моему драгоценному фамильяру Родерику.

— Лалиса, посмотри на эти пинеточки. Цвет называется «роза под пеплом», он и не розовый, и не серый, просто прелесть, да? Я заказал ещё одеялко такого цвета и подушечки. А ещё написал своим письмо, чтобы вырастили для нашей девочки красивую кроватку и колыбельку на первые полгода, — вдохновенно вещал фамильяр, отвлекая меня от работы.

— Чего? Какая наша девочка? — не поняла я, с трудом отрываясь от колонок с цифрами. Взгляд упал на пинетки, которые Родди подсунул мне практически под нос, я же, увлечённая работой, не заметила. — Красивый цвет, да. Хочу платье себе такое.

— Будет сделано. А девочка... У меня нет слов, Лалиса, до чего ты безалаберно относишься к нашей договорённости! — Шкаф удалился, демонстративно топая и поскрипывая, но не дошёл даже до лестницы, вернулся. — Свадебное платье или вечернее?

— Решай сам, — отмахнулась я, прекрасно зная, до чего нудным и надоедливым бывает Родди. С ним спорить бесполезно, проще сделать, как он хочет. А мне, если откровенно, вообще без разницы, какого цвета будет моё платье, какие цветы в оформлении, какой формы вилки. Я просто хочу выйти замуж за любимого мужчину и чтобы все от меня отстали.

Но никто не отставал. Я была нужна всем и сразу.

Мы с Дженни работали практически круглосуточно, я безумно уставала, была раздражительна, ещё и злилась на Чонгука, который не мог найти возможность увидеться со мной хоть на мгновение. Тут же себя корила, зная, что он работает не меньше, а может, даже больше, но всё равно злилась.

Затем пришла полноценная осень, вода стала холодной и занятия с русалками пришлось прекратить. Как ни хотелось прощаться с Сыльги и девочками, но задерживать их я не имела права.

Расставание вышло слезливым, но счастливым. Русалки возвращались домой, их глаза горели от восторга, потому и мы радовались за них. Но после, конечно, вспоминали проведённое вместе время и печалились.

Прошёл ещё один месяц. Закончились расследования и суды, приговоры привели в исполнение, и Форнат открыли. Только город молчал. Оглушённый произошедшим, прибитый к земле новостями, затаившийся.