𝐘𝐚 𝐧𝐚𝐲𝐝𝐮 𝐭𝐞𝐛𝐲𝐚 𝐬𝐧𝐨𝐯𝐚 // 𝐓𝐚𝐞𝐧𝐧𝐢𝐞 (Part 2)

•3•

Дженни

Я застываю.

Мои конечности превратились в камень, а тело не слушается команды мозга двигаться.

Бежать.

Выживать.

Щупальца страха обвиваются вокруг моей грудной клетки, удерживая меня на месте.

И это даже не самое странное.

Сказать, что я не боюсь пистолета в его руке, было бы ложью. Я не была так близко к оружию с тех пор, как переехала в Нью-Йорк и приняла совершенно другой образ жизни. Однако не это лишает меня дыхания и сжигает легкие.

Это не то, что вонзает ржавые кинжалы в мою грудь и запрещает моему телу действовать по командам моего мозга.

Это глубокий лед в его серых глазах.

Они так же суровы и неумолимы, как зима, так же холодны, с единственной целью уничтожить любую жизнь на своем пути.

Он смотрит на меня с молчаливой тревогой. Он не свирепеет и не хмурится, но угроза есть.

В его молчании.

В том, что он знал, что нужно смотреть прямо в мою сторону, как будто он знал, что я была там все это время.

Парализующий страх ослабляет мои конечности, и укол инстинкта выживания врывается в мою грудную клетку. Как будто я снова в том черном ящике, запертая, оставленная в полном одиночестве, и единственный способ остаться в живых — это выкопать — это выкопать себе путь наружу.

Я всегда использовала это воспоминание детства как самое темное время, единственный момент, с которым я сравниваю все. Удары, разговоры за моей спиной, домогательства. Все это.

Но я чувствую, будто эта ситуация сделает тот момент позорным. В тот раз я выжила, но мои шансы выбраться живой отсюда ничтожны.

Тем не менее, я стою на дрожащих ногах и бегу за машинами, надеясь добраться до лифта и...

Не успеваю я сделать и двух шагов, как кто-то крепко хватает меня за плечо и тянет назад, прижимая руку ко рту.

Я не останавливаюсь, чтобы посмотреть, кто это.

Прилив жизни пузырится в моих венах, и я извиваюсь, ударяя и кусая руку. Мои движения безумны и далеки от расчетливости. Я сомневаюсь, что причиняю какой-то вред, но не останавливаюсь, чтобы подумать об этом. Я не останавливаюсь, чтобы позволить им причинить мне боль.