К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Я просыпаюсь. Всё тело ломит от боли и мой самый главный страх – открыть глаза и понять что я все ещё в том адском месте.
Тихое пиканье аппарата... Я медленно открываю глаза и вижу спящего на стуле Рому, около моей больничной койки...
Слабо улыбнувшись, я смотрю на него. Он нашёл меня. Он спас меня. И не только меня...
Рома приоткрывает один глаз, а видя что я проснулась быстро выпрямляется на стуле.
– Любимая... – Он аккуратно берет мою руку и целует её. Я хочу встать, выпрямиться, но не могу...
– Лежи, лежи, тебе нельзя вставать. – Почему? – Во первых у тебя сотрясение, во вторых... у тебя сломано ребро.
Ужас. Что делал со мной мой отец после отключки – я не знаю. Я не знаю зачем я туда поехала... Зачем я это сделала.
– Прости меня... – Тихо говорю я, и по моей щеке катится одинокая слеза. – Не плачь, не стоит плакать. – Рома нежно гладит меня по волосам и лицу. – Мы поговорим с тобой об этом когда тебе станет лучше. – Как наш ребёнок? – По первичному осмотру все хорошо. Но тебя посмотрят более нормально, когда ты чуть чуть оклимаешься. – Рома положил руку мне на живот и нежно погладил его. – Я очень рад. Правда.
На моем лице появилась слабая улыбка. Я хочу смотреть в его глаза вечно, поскольку теряюсь в них как в омуте. Он мой наркотик, он моё всё...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
– Любимый, у меня есть просьба. – Говорит Маша, пока я нежно поглаживаю её живот. – Что такое? Ты чего то хочешь? – Я хочу найти маму. – А разве она не с отцом?
Маша делает глубокий вдох и морщится. Видимо сломанное ребро даёт о себе знать. – Папа сказал что она ушла от него. И я хочу её найти. И поговорить.
– Ты больше ни с кем не будешь разговаривать без моего присутствия. Особенно, пока ты беременна. – Ты найдёшь её? – Я сделаю всё что в моих силах, любовь моя....
Я приподнимаюсь со стула, одной рукой поглаживаю живот, а другой держу Машу за лицо.
Тёмные, как горький шоколад глаза, наполнены любовью и болью. И я знаю, что эта боль не из-за меня, я тот – кто излечит её от новых шрамов...
Наши губы сливаются в едином поцелуе. Я не действую слишком резко, не двигаюсь быстро, поскольку понимаю, что ей сейчас тяжело.
Это очень медленный, чувственный и глубокий поцелуй, после горечи расставания, когда я мог действительно её потерять, не зная что может с ней ещё сделать отец.
Я готов вложить всю любовь и нежность в наш поцелуй, в наши отношения и для нашего ребёнка....
