Райские птицы: Баллада о крови

Глава 10

— Почему ты не говоришь мне, что видела, Бажена? — спрашивает Мила, снимая очередное налитое красным яблоко с ветви на макушке дерева. Так происходит каждый год, а который по счету — ни одна из дев не знала, сбившись со счету давно. Августовское солнце ласкает, но не обжигает, пока девушки, снарядившись корзинами, собирают созревшие плоды.

Ни минуты не проходит для Милы без беспокойной мысли о сестре, странствующей вдали с человеком, который, казалось бы, их враг.

— От того, что ты узнаешь будущее, оно никак не изменится, — отвечает Бажена усталым, сиплым голосом, — только тревожиться, да бояться почему зря будешь.

— Так мне есть, чего остерегаться? — вопрошает Мила, взмахивая крыльями, чтобы держать высоту. Корзина, наполненная до краев, тяжело тянет вниз. — Ни одно из твоих предсказаний не было пустым, исполнялось каждое, вплоть до упавшего с дерева яблочка на мою несчастную головушку. Отчего же мы, зная предстоящую беду, продолжаем собирать эти глупые яблоки?!

Корзина падает с высоты, когда Мила, дав выход злости, разжимает ладонь. Собирающая яблоки с земли, Бажена не вздрагивает, не ведет и глазом, лишь тихо отвечает сестре:

— Именно потому, что беду не предотвратить, мы не тратим время на печаль. Умираешь только раз, а оттого — не страшно.

Мила дважды сильно, злостно хлопает крыльями, а после опускается вниз, оседая на землю. Тихие, тихие слезы катятся по щекам, капая вниз, на лежащие на коленях, раскрытые от бессилия ладони. Мила любит сестер так, что страшно представить — без них у неё никого нет, без них её не было никогда и после них быть ничего не могло.

Веста открывает глаза ото сна. Слабый еловый аромат щекочет ноздри — после дороги прошлой ночью дружина развернула привал у хвойной рощицы. Там, за палаткой, должно быть, вечерело, потому что будят её шумы проснувшегося стана — звон обточки оружия и топот копыт. Ей чужд такой распорядок, когда днем приходилось спать, а ночью — бодрствовать. И все же чужд он не только ей, но и дружине, вынужденной жить по такому принципу, путешествуя с крылатой девой.

Намереваясь размять ноги, руки, да крылья ото сна, на выходе из шатра Веста сталкивается с Велимиром.

— Проснулись, барышня? — уточняет воин. Есть в Велимире что-то, то ли голос, то ли добрые, окруженные морщинами глаза, что вселяет доверие сразу, — Уж не изволите к столу?